...дали немцы. У некоторых людей складывается впечатление о том, что из-за пейсюков Израиль представляет собой некую аналогию Ирана. Но это далеко не так.
« с момента основания государства Израиль конфликт между ортодоксальными и светскими евреями обостряется», — сообщает во вторник газета (первоисточник на немецком языке — ![[info]]()
steissd).
«Когда ортодоксальные иудеи сегодня требуют полного разделения полов не только в автобусах, дети-инвалиды подвергаются травле за то, что в шаббат пользовались инвалидным креслом с мотором, а маленьких девочек оплевывают за якобы непристойный внешний вид — это недостойно открытого общества», — пишет автор статьи Михаэль Боргштеде.
«Грозит ли теперь Израилю война религиозной и светской культуры? Разумеется, следует решать практические проблемы: быстро растущее сообщество ортодоксальных иудеев должно меньше зависеть от социальных льгот и обеспечить свою интеграцию на рынке труда», — пишет Боргштеде.
«Роковой компромисс, освобождающий любого ортодоксального иудея от службы в армии на то время, пока он числится очным студентом религиозной школы и не имеет собственного дохода, вряд ли можно будет поддерживать в долгосрочной перспективе. Но это только симптомы. Сам конфликт по поводу еврейской государственной идентичности будет существовать и дальше. Ему столько же лет, сколько сионизму», — продолжает автор.
«Сионистское движение возникло в конце XIX века как реакция на две противоположные тенденции, касающиеся европейских евреев», — сообщает автор. «С одной стороны, евреи благодаря значительному уравниванию в правах и появлению гражданской культуры все прочнее интегрировались в общество европейских стран». С другой — «все более агрессивный антисемитизм ставил под угрозу именно эти попытки интеграции и обострял вопрос о будущей жизни евреев. Сионистские лидеры увидели ответ на эти задачи в национальном еврейском сообществе», пишет Боргштеде. По его словам, главной целью этого сообщества должно было стать «создание для еврейского народа правоохраняемого убежища в Палестине» (цитата из заключительной декларации конгресса Всемирной сионистской организации 1897 года).
«В конечном счете сионизм так и не смог стать полностью секулярной идеологией», — пишет Боргштеде. «Само возвращение еврейского народа в библейскую „Землю обетованную“ невозможно без ассоциаций с Библией».
«По западным меркам Израиль не является светским государством. Но буянящие ортодоксы, откровенно презирающие правовое государство, даже в глазах верующих израильтян преступают определенные границы», — пишет автор.
Боргштеде также предостерегает от стремлений «объединить попытку ортодоксов утвердить свой образ жизни с антидемократическими законопроектами правительства Нетаньяху и составить из этого апокалиптическую картину». «Сравнения с Ираном или Саудовской Аравией, зачастую высказываемые с затаенным удовлетворением, неуместны и искажают реальность», — говорит он.
«Фактически Израиль останется двойственным государством: современной страной с высокими технологиями, в которой государствообразующую функцию несут религиозные традиции», — рассуждает Боргштеде.
«Если бы мусульманские страны региона могли бы так же искусно выполнить шпагат между традиционно-религиозной основой и либеральным, открытым для мира обществом, это уже было бы большим достижением», — заключает он.
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif?v=88.4)
steissd).«Когда ортодоксальные иудеи сегодня требуют полного разделения полов не только в автобусах, дети-инвалиды подвергаются травле за то, что в шаббат пользовались инвалидным креслом с мотором, а маленьких девочек оплевывают за якобы непристойный внешний вид — это недостойно открытого общества», — пишет автор статьи Михаэль Боргштеде.
«Грозит ли теперь Израилю война религиозной и светской культуры? Разумеется, следует решать практические проблемы: быстро растущее сообщество ортодоксальных иудеев должно меньше зависеть от социальных льгот и обеспечить свою интеграцию на рынке труда», — пишет Боргштеде.
«Роковой компромисс, освобождающий любого ортодоксального иудея от службы в армии на то время, пока он числится очным студентом религиозной школы и не имеет собственного дохода, вряд ли можно будет поддерживать в долгосрочной перспективе. Но это только симптомы. Сам конфликт по поводу еврейской государственной идентичности будет существовать и дальше. Ему столько же лет, сколько сионизму», — продолжает автор.
«Сионистское движение возникло в конце XIX века как реакция на две противоположные тенденции, касающиеся европейских евреев», — сообщает автор. «С одной стороны, евреи благодаря значительному уравниванию в правах и появлению гражданской культуры все прочнее интегрировались в общество европейских стран». С другой — «все более агрессивный антисемитизм ставил под угрозу именно эти попытки интеграции и обострял вопрос о будущей жизни евреев. Сионистские лидеры увидели ответ на эти задачи в национальном еврейском сообществе», пишет Боргштеде. По его словам, главной целью этого сообщества должно было стать «создание для еврейского народа правоохраняемого убежища в Палестине» (цитата из заключительной декларации конгресса Всемирной сионистской организации 1897 года).
«В конечном счете сионизм так и не смог стать полностью секулярной идеологией», — пишет Боргштеде. «Само возвращение еврейского народа в библейскую „Землю обетованную“ невозможно без ассоциаций с Библией».
«По западным меркам Израиль не является светским государством. Но буянящие ортодоксы, откровенно презирающие правовое государство, даже в глазах верующих израильтян преступают определенные границы», — пишет автор.
Боргштеде также предостерегает от стремлений «объединить попытку ортодоксов утвердить свой образ жизни с антидемократическими законопроектами правительства Нетаньяху и составить из этого апокалиптическую картину». «Сравнения с Ираном или Саудовской Аравией, зачастую высказываемые с затаенным удовлетворением, неуместны и искажают реальность», — говорит он.
«Фактически Израиль останется двойственным государством: современной страной с высокими технологиями, в которой государствообразующую функцию несут религиозные традиции», — рассуждает Боргштеде.
«Если бы мусульманские страны региона могли бы так же искусно выполнить шпагат между традиционно-религиозной основой и либеральным, открытым для мира обществом, это уже было бы большим достижением», — заключает он.
