Любимые персонажи конспирологов
↧
↧
Дядя Вася с собственными войсками
↧
Интимная переписка знаменитостей
С весьма пикантными подробностями.
![Яндекс.Метрика]( "Яндекс.Метрика: данные за сегодня (просмотры, визиты и уникальные посетители)")
![]()
Личная корреспонденция писателей — предмет, едва ли не более интересный для исследования, чем прославившие их романы, рассказы, публицистика. Не ориентируясь на потребности читателей и издателей, в письмах автор волен не сдерживать себя ни в идейно-тематическом аспекте, ни в изобразительно-выразительных средствах. В свою очередь, интимные послания того или иного литератора возлюбленным/женам/друзьям — кладезь уникальных сведений не только о его личности, но и об особенностях поэтики его творчества. T&Pвыбрали 7 писателей, чьи запечатанные в конверт эротические фантазии могут сойти за маленькие литературные шедевры.
«И когда я входил в тебя, помню, язык твой всякий раз прорывался сквозь губы, и чем я грубее и глубже входил, тем сильнее и громче ты их исторгала навстречу мне — дивные звуки, оттуда, из недр твоих, на утробном наречье, в тебе все трещало, вещало и жалобно пело, я носом вбирал этот рай, этот выспренний смрад, тобой наливаясь, как хвощ, как растение праной»
Встреча Джеймса Джойса с Норой Барнакл, состоявшаяся 16 июня 1904 года, стала воистину судьбоносной для истории мировой литературы: любовь к Норе сподвигла Джойса на создание библии модернизма — романа «Улисс», действие которого происходит как раз в день первого свидания писателя и его вечной жены, вечной музы. Она, горничная отеля Finn's Hotel, противопоставила строптивому гению Джойса трезвый, по-хорошему приземленный ум. Их брак отнюдь не был безоблачным — бедность, скандалы, болезнь дочери, — но влечение писателя к супруге не ослабевало под влиянием внешних обстоятельств, и это сполна отразилось в переписке 1909 года. Джойс тогда находился в Дублине, Нора — в Триесте, и тоску друг по другу они пытались утолить с помощью чрезвычайно эмоциальных посланий, сегодня огульно называемых «скандальными» и «порнографическими».
На деле же «скандальность» и «порнография» исчезают из писем Джойса Норе ровно в тот момент, когда читатель начинает воспринимать их в первую очередь как художественный текст — и не только потому, что они написаны рукой литературного идола. По сути, Джойс-корреспондент оперирует теми же приемами, что и Джойс-писатель: в его письмах есть и поток сознания, и подчеркнутое внимание к условному человеческому «низу» (имеется в виду как мочеполовая, так и пищеварительная системы), и частые повторы, и растительные метафоры и т.д. Но и это не главное. Джойс предельно — да что там, запредельно — непристоен — и, вместе с тем, совершенно невинен, как творец, до максимума расширивший границы языка; как муж, в близости с женой достигший абсолюта; как человек, счастливый возможностью открыться (читай: излиться); как упоминаемый им «ангел с грязцой».
«Да сохранится свежей и милой твоя п***а, которую я столько мысленно ласкал (по крайней мере не давай ее ласкать другому). А что, хочешь, ровно в 12 ч. ночи на Нов (ый) год я вспомню ее, черненькую, влажную и душистую. Шлю на память мои волосы»
В книге размышлений и заметок «Уединенное» Василий Розанов пишет, что genitalia (то есть, буквально, половые органы) в людях важнее мозга, а связь пола с Богом гораздо крепче связи ума с Ним же. В розановской философии ключевое место отводится именно проблемам гендера, а эротические переживания становятся одним из определяющих факторов становления личности.
Компрометирующие письма Розанова к Людмиле Вилькиной, переводчице и поэтессе, жене Николая Минского, не следует считать прямым домогательством. В основе откровенности Розанова лежит, с одной стороны, характерная для философов склонность теоретизировать жизненные процессы, с другой — фетишизация женских гениталий как источника божественной милости. Так, в посланиях к другой властительнице дум первой половины XX века — Зинаиде Гиппиус — он рассуждает о форме половых губ ее сестер — и тут же заявляет, что ни к одной из них (сестер — не губ) его не влечет. Репутация Розанова-порнографа изрядно преувеличена: и в письмах, и в эссе он акцентирует внимание на вагинах и пенисах не с целью возбудить читателя (чаще — читательницу), а для того, чтобы таким причудливым способом доказать, что философское отнюдь не противоположно телесному.
«…поскольку я тебя люблю, я люблю весь мир, а весь мир — это и твое левое плечо — нет, сначала было правое, — и потому целую его, когда мне заблагорассудится (а ты, будь добра, чуть приспусти на нем блузку), — но и левое плечо тоже, и твое лицо над моим в лесу, и твое лицо под моим в лесу, и забвение на твоей полуобнаженной груди»
Журналистка Милена Есенская стала первой, кто решился перевести прозу Кафки с немецкого на чешский язык. Жена литературного критика Эрнста Полака, она покорила Кафку своей сдержанностью, проницательностью, а также тем, что высоко ценила его писательский дар. Есенская, в свою очередь, нашла в Кафке источник обожания, которого ей так не хватало в семье: муж ей безбожно изменял.
По сути, любовников ждали всего лишь две романтические встречи: в июне-июле 1920-го года они провели вместе четыре дня в Вене, а в августе пересеклись в Гмюнде, на австрийско-чешской границе. Однако в основном их роман развивался на бумаге. По письмам Кафки к Милене можно с легкостью проследить за тем, как трансформируется его отношение к ней: от уважительного и отстраненного — до требовательного и почти истеричного. Интимная сторона романа с Есенской явно интересовала писателя меньше, чем возникшая между ними духовная и душевная гармония, но редкие условно-эротические пассажи в письмах все же есть — поэтичные, метафоричные. Впрочем, даже пересказывая возлюбленной сон, в котором они «перетекали» друг в друга, а Милена так пылала, что Кафке пришлось сбивать огонь, хлопая по ее телу пиджаком, писатель остается верен своей паранойе и вскользь отмечает, что он, дескать, давно подозревал: враки это все, так пламя никогда не потушишь. Лучше, мол, сразу вызвать пожарных.
«Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: «и предметом сим прелестным — восхищен и упоен он». Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь»
Анна Григорьевна Сниткина — вторая жена Достоевского — была моложе писателя больше, чем вдвое: когда они пошли под венец, ему уже перевалило за сорок пять, а ей лишь недавно исполнился двадцать один. Молодая, неопытная девушка с готовностью взвалила на себя заботу о погрязшем в долгах, страдающем нервными припадками, маниакально ревнивом гении и приложила все усилия к тому, чтобы вернуть его к нормальной жизни. Результатом этого союза стали четверо детей и вершина творчества Достоевского — роман «Братья Карамазовы».
Писатель был глубоко признателен супруге за ее труды, однако их брак строился не на благодарности, а на неистовой страсти Достоевского к своей любимой Аньке. Этой страсти он, в силу возраста, стыдился, но и совладать с ней не мог. Письма 58-летнего Достоевского с немецкого курорта Бад-Эмс, где он лечился от эмфиземы легких, полны вожделения — них часто встречаются слова «безумие», «воспаление», «припадок» — и в то же время неожиданно сдержанны, даже косноязычны. Писатель предпочитает намекать жене о том, что ждет ее при встрече после долгой разлуки, а не прямо называть вещи своими именами. Интересно, что супруге в их интимных отношениях Достоевский явно отводит доминирующую роль, обращаясь к ней «владычица» и «царица», а сам часто признается в рабской готовности целовать ей ноги.
Увы, когда дело дошло до публикации этих писем, Анна Григорьевна, не желая компрометировать себя и покойного мужа, замарала самые скабрезные выражения, и сегодня исследователям корреспонденции Достоевского приходится довольствоваться лишь самыми невинными фрагментами.
«Если бы ты поднялась на сцену, голая и в стельку пьяная, я подошел бы сзади — или вошел бы в тебя сзади, одетый в вечерний туалет. И начал бы срывать с себя вечерний туалет, чтобы прикрыть твою наготу, попутно обнажая свое чрезвычайно развитое — как у Берта Ланкастера — тело. А попутно извинялся бы перед собравшимися: мол, простите, мы не знали, что мадам так накачается».
Хотя Марлен Дитрих и Эрнеста Хемингуэя связывала многолетняя нежная привязанность, любовниками они так и не стали — невзирая на то, что «знойная женщина со стальным позвоночником» вообще питала слабость к писателям. Нобелевский лауреат однажды заявил, что их отношения напоминают «несинхронизированную страсть»: когда у него вдруг просыпаются к актрисе романтические чувства, оказывается, что она уже несвободна, — и наоборот.
Дитрих и Хемингуэй познакомились на борту океанского лайнера в 1934 году и с тех пор вели оживленную переписку, полную игривых словечек и фривольных шуточек. Например, писатель обращался к голливудской диве не иначе как «дражайшая немчура», а та называла его «папой» и признавалась, что хранит его портрет у себя в спальне. Несмотря на обилие скабрезностей, вряд ли можно говорить о том, что Хемингуэй и Дитрих с помощью длительного эпистолярного романа сублимировали накопившееся в них влечение друг к другу. Скорее, оба они оказались заложниками своих образов: Дитрих была безусловным секс-символом от мира кино, Хемингуэй — от мира литературы. Даже учитывая возникшую между ними искреннюю симпатию, переписка была еще одним способом удовлетворить потребности прожорливого артистического эго.
«Когда из любопытства употребляешь японку, то начинаешь понимать Скальковского, который, говорят, снялся на одной карточке с какой-то японской б****ю. <…> Кончая, японка тащит из рукава зубами листок хлопчатной бумаги, ловит вас за «мальчика» (помните Марию Крестовскую?) и неожиданно для вас производит обтирание, причем бумага щекочет живот»
Если в интимной переписке с женщиной все–таки стоит соблюдать осторожность (даже будучи известной сквернословкой, она вполне способна обидеться на невинную двусмысленность), то с друзьями можно не стесняться в выражениях. Во всяком случае, Чехов — не стеснялся. Во время длительного путешествия на остров Сахалин, писатель наслаждался не только природными видами, но и местными красавицами — о чем скрупулезно докладывал своему наставнику, журналисту и издателю Алексею Суворину.
С дотошностью этнографа Чехов записывал особенности сексуального поведения экзотических девиц, однако для обозначения самого процесса соития почему-то использовал неуклюжие, школярские выражения вроде «тараканиться», «тарарахаться», «употреблять». Возможно, таким образом проявлялся сексизм писателя: «грешил» он часто и с удовольствием, во внимании «антоновок» (так обычно называют многочисленных поклонниц Чехова) едва не захлебывался, но, в целом, относился к женщинам снисходительно, насмешливо и не воспринимал половой акт как таинство. Примечательно, кстати, что в приведенной выше цитате Чехов, по всей видимости, совершает ту же синтаксическую ошибку, что и некий И. Ярмонкин в зарисовке «Жалобная книга» — автор канонической фразы «подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа».
«… моя чертова богиня, мой вечный источник возбуждения, моя сука, моя моя моя пульсирующая, обрамленная волосками райская п****а, я люблю тебя… и твой холодильник; когда мы сцепились рядом с ним, на нас смотрел вылепленный тобой бюстик — с этой его маленькой, лиричной, циничной ухмылочкой, и он тоже сгорал от страсти… Я хочу тебя, я хочу тебя, я хочу тебя. ТЕБЯ ТЕБЯ ТЕБЯ ТЕБЯ ТЕБЯ ТЕБЯ!»
Чарльз Буковски познакомился с американской поэтессой и скульптором Линдой Кинг в 1970-м году; их роман продлился всего около трех лет, но был настолько бурным, что наложил большой отпечаток как на жизнь писателя, так и на его творчество. В частности, именно Кинг выведена в образе Лидии Вэнс в романе «Женщины». Он изобилует реальными деталями, поэтому не узнать себя Линда не могла: так, обыгранная в книге неподкованность автобиографического героя Буковски в оральном сексе в жизни обнаружилась как раз благодаря Кинг.
Женщина в долгу не осталась и уже в двухтысячных продала на аукционе адресованные ей письма Буковски почти за 70 тысяч долларов. В них писатель вполне ожидаемо придерживается намеченной в его художественной прозе и поэзии стилистической парадигмы, оставаясь на позициях предельной, шокирующей прямолинейности в обозначении физиологических процессов и используя сниженную лексику для изображения возвышенных чувств. Поэт Борис Рыжий, перефразируя Рильке, писал: «безобразное — это прекрасное, что не может вместиться в душе». У Буковски — может, и важно учитывать, что все оскорбления, которые писатель наносит Линде Кинг — суть даже не сексуальная игра, а выражение характерной для писателя мужицкой нежности. Кроме того, послания Буковски — прекрасный пример так называемого «грязного реализма», методология которого легко сводится к формуле: «меньше слов — больше дела».
Джеймс Джойс — Норе Барнакл
«И когда я входил в тебя, помню, язык твой всякий раз прорывался сквозь губы, и чем я грубее и глубже входил, тем сильнее и громче ты их исторгала навстречу мне — дивные звуки, оттуда, из недр твоих, на утробном наречье, в тебе все трещало, вещало и жалобно пело, я носом вбирал этот рай, этот выспренний смрад, тобой наливаясь, как хвощ, как растение праной»
Встреча Джеймса Джойса с Норой Барнакл, состоявшаяся 16 июня 1904 года, стала воистину судьбоносной для истории мировой литературы: любовь к Норе сподвигла Джойса на создание библии модернизма — романа «Улисс», действие которого происходит как раз в день первого свидания писателя и его вечной жены, вечной музы. Она, горничная отеля Finn's Hotel, противопоставила строптивому гению Джойса трезвый, по-хорошему приземленный ум. Их брак отнюдь не был безоблачным — бедность, скандалы, болезнь дочери, — но влечение писателя к супруге не ослабевало под влиянием внешних обстоятельств, и это сполна отразилось в переписке 1909 года. Джойс тогда находился в Дублине, Нора — в Триесте, и тоску друг по другу они пытались утолить с помощью чрезвычайно эмоциальных посланий, сегодня огульно называемых «скандальными» и «порнографическими».
На деле же «скандальность» и «порнография» исчезают из писем Джойса Норе ровно в тот момент, когда читатель начинает воспринимать их в первую очередь как художественный текст — и не только потому, что они написаны рукой литературного идола. По сути, Джойс-корреспондент оперирует теми же приемами, что и Джойс-писатель: в его письмах есть и поток сознания, и подчеркнутое внимание к условному человеческому «низу» (имеется в виду как мочеполовая, так и пищеварительная системы), и частые повторы, и растительные метафоры и т.д. Но и это не главное. Джойс предельно — да что там, запредельно — непристоен — и, вместе с тем, совершенно невинен, как творец, до максимума расширивший границы языка; как муж, в близости с женой достигший абсолюта; как человек, счастливый возможностью открыться (читай: излиться); как упоминаемый им «ангел с грязцой».
Василий Розанов — Людмиле Вилькиной
«Да сохранится свежей и милой твоя п***а, которую я столько мысленно ласкал (по крайней мере не давай ее ласкать другому). А что, хочешь, ровно в 12 ч. ночи на Нов (ый) год я вспомню ее, черненькую, влажную и душистую. Шлю на память мои волосы»
В книге размышлений и заметок «Уединенное» Василий Розанов пишет, что genitalia (то есть, буквально, половые органы) в людях важнее мозга, а связь пола с Богом гораздо крепче связи ума с Ним же. В розановской философии ключевое место отводится именно проблемам гендера, а эротические переживания становятся одним из определяющих факторов становления личности.
Компрометирующие письма Розанова к Людмиле Вилькиной, переводчице и поэтессе, жене Николая Минского, не следует считать прямым домогательством. В основе откровенности Розанова лежит, с одной стороны, характерная для философов склонность теоретизировать жизненные процессы, с другой — фетишизация женских гениталий как источника божественной милости. Так, в посланиях к другой властительнице дум первой половины XX века — Зинаиде Гиппиус — он рассуждает о форме половых губ ее сестер — и тут же заявляет, что ни к одной из них (сестер — не губ) его не влечет. Репутация Розанова-порнографа изрядно преувеличена: и в письмах, и в эссе он акцентирует внимание на вагинах и пенисах не с целью возбудить читателя (чаще — читательницу), а для того, чтобы таким причудливым способом доказать, что философское отнюдь не противоположно телесному.
Франц Кафка — Милене Есенской
«…поскольку я тебя люблю, я люблю весь мир, а весь мир — это и твое левое плечо — нет, сначала было правое, — и потому целую его, когда мне заблагорассудится (а ты, будь добра, чуть приспусти на нем блузку), — но и левое плечо тоже, и твое лицо над моим в лесу, и твое лицо под моим в лесу, и забвение на твоей полуобнаженной груди»
Журналистка Милена Есенская стала первой, кто решился перевести прозу Кафки с немецкого на чешский язык. Жена литературного критика Эрнста Полака, она покорила Кафку своей сдержанностью, проницательностью, а также тем, что высоко ценила его писательский дар. Есенская, в свою очередь, нашла в Кафке источник обожания, которого ей так не хватало в семье: муж ей безбожно изменял.
По сути, любовников ждали всего лишь две романтические встречи: в июне-июле 1920-го года они провели вместе четыре дня в Вене, а в августе пересеклись в Гмюнде, на австрийско-чешской границе. Однако в основном их роман развивался на бумаге. По письмам Кафки к Милене можно с легкостью проследить за тем, как трансформируется его отношение к ней: от уважительного и отстраненного — до требовательного и почти истеричного. Интимная сторона романа с Есенской явно интересовала писателя меньше, чем возникшая между ними духовная и душевная гармония, но редкие условно-эротические пассажи в письмах все же есть — поэтичные, метафоричные. Впрочем, даже пересказывая возлюбленной сон, в котором они «перетекали» друг в друга, а Милена так пылала, что Кафке пришлось сбивать огонь, хлопая по ее телу пиджаком, писатель остается верен своей паранойе и вскользь отмечает, что он, дескать, давно подозревал: враки это все, так пламя никогда не потушишь. Лучше, мол, сразу вызвать пожарных.
Федор Достоевский — Анне Достоевской (в девичестве Сниткиной)
«Целую тебя поминутно в мечтах моих всю, поминутно взасос. Особенно люблю то, про что сказано: «и предметом сим прелестным — восхищен и упоен он». Этот предмет целую поминутно во всех видах и намерен целовать всю жизнь»
Анна Григорьевна Сниткина — вторая жена Достоевского — была моложе писателя больше, чем вдвое: когда они пошли под венец, ему уже перевалило за сорок пять, а ей лишь недавно исполнился двадцать один. Молодая, неопытная девушка с готовностью взвалила на себя заботу о погрязшем в долгах, страдающем нервными припадками, маниакально ревнивом гении и приложила все усилия к тому, чтобы вернуть его к нормальной жизни. Результатом этого союза стали четверо детей и вершина творчества Достоевского — роман «Братья Карамазовы».
Писатель был глубоко признателен супруге за ее труды, однако их брак строился не на благодарности, а на неистовой страсти Достоевского к своей любимой Аньке. Этой страсти он, в силу возраста, стыдился, но и совладать с ней не мог. Письма 58-летнего Достоевского с немецкого курорта Бад-Эмс, где он лечился от эмфиземы легких, полны вожделения — них часто встречаются слова «безумие», «воспаление», «припадок» — и в то же время неожиданно сдержанны, даже косноязычны. Писатель предпочитает намекать жене о том, что ждет ее при встрече после долгой разлуки, а не прямо называть вещи своими именами. Интересно, что супруге в их интимных отношениях Достоевский явно отводит доминирующую роль, обращаясь к ней «владычица» и «царица», а сам часто признается в рабской готовности целовать ей ноги.
Увы, когда дело дошло до публикации этих писем, Анна Григорьевна, не желая компрометировать себя и покойного мужа, замарала самые скабрезные выражения, и сегодня исследователям корреспонденции Достоевского приходится довольствоваться лишь самыми невинными фрагментами.
Эрнест Хемингуэй — Марлен Дитрих
«Если бы ты поднялась на сцену, голая и в стельку пьяная, я подошел бы сзади — или вошел бы в тебя сзади, одетый в вечерний туалет. И начал бы срывать с себя вечерний туалет, чтобы прикрыть твою наготу, попутно обнажая свое чрезвычайно развитое — как у Берта Ланкастера — тело. А попутно извинялся бы перед собравшимися: мол, простите, мы не знали, что мадам так накачается».
Хотя Марлен Дитрих и Эрнеста Хемингуэя связывала многолетняя нежная привязанность, любовниками они так и не стали — невзирая на то, что «знойная женщина со стальным позвоночником» вообще питала слабость к писателям. Нобелевский лауреат однажды заявил, что их отношения напоминают «несинхронизированную страсть»: когда у него вдруг просыпаются к актрисе романтические чувства, оказывается, что она уже несвободна, — и наоборот.
Дитрих и Хемингуэй познакомились на борту океанского лайнера в 1934 году и с тех пор вели оживленную переписку, полную игривых словечек и фривольных шуточек. Например, писатель обращался к голливудской диве не иначе как «дражайшая немчура», а та называла его «папой» и признавалась, что хранит его портрет у себя в спальне. Несмотря на обилие скабрезностей, вряд ли можно говорить о том, что Хемингуэй и Дитрих с помощью длительного эпистолярного романа сублимировали накопившееся в них влечение друг к другу. Скорее, оба они оказались заложниками своих образов: Дитрих была безусловным секс-символом от мира кино, Хемингуэй — от мира литературы. Даже учитывая возникшую между ними искреннюю симпатию, переписка была еще одним способом удовлетворить потребности прожорливого артистического эго.
Антон Чехов — Алексею Суворину
«Когда из любопытства употребляешь японку, то начинаешь понимать Скальковского, который, говорят, снялся на одной карточке с какой-то японской б****ю. <…> Кончая, японка тащит из рукава зубами листок хлопчатной бумаги, ловит вас за «мальчика» (помните Марию Крестовскую?) и неожиданно для вас производит обтирание, причем бумага щекочет живот»
Если в интимной переписке с женщиной все–таки стоит соблюдать осторожность (даже будучи известной сквернословкой, она вполне способна обидеться на невинную двусмысленность), то с друзьями можно не стесняться в выражениях. Во всяком случае, Чехов — не стеснялся. Во время длительного путешествия на остров Сахалин, писатель наслаждался не только природными видами, но и местными красавицами — о чем скрупулезно докладывал своему наставнику, журналисту и издателю Алексею Суворину.
С дотошностью этнографа Чехов записывал особенности сексуального поведения экзотических девиц, однако для обозначения самого процесса соития почему-то использовал неуклюжие, школярские выражения вроде «тараканиться», «тарарахаться», «употреблять». Возможно, таким образом проявлялся сексизм писателя: «грешил» он часто и с удовольствием, во внимании «антоновок» (так обычно называют многочисленных поклонниц Чехова) едва не захлебывался, но, в целом, относился к женщинам снисходительно, насмешливо и не воспринимал половой акт как таинство. Примечательно, кстати, что в приведенной выше цитате Чехов, по всей видимости, совершает ту же синтаксическую ошибку, что и некий И. Ярмонкин в зарисовке «Жалобная книга» — автор канонической фразы «подъезжая к сией станцыи и глядя на природу в окно, у меня слетела шляпа».
Чарльз Буковски — Линде Кинг
«… моя чертова богиня, мой вечный источник возбуждения, моя сука, моя моя моя пульсирующая, обрамленная волосками райская п****а, я люблю тебя… и твой холодильник; когда мы сцепились рядом с ним, на нас смотрел вылепленный тобой бюстик — с этой его маленькой, лиричной, циничной ухмылочкой, и он тоже сгорал от страсти… Я хочу тебя, я хочу тебя, я хочу тебя. ТЕБЯ ТЕБЯ ТЕБЯ ТЕБЯ ТЕБЯ ТЕБЯ!»
Чарльз Буковски познакомился с американской поэтессой и скульптором Линдой Кинг в 1970-м году; их роман продлился всего около трех лет, но был настолько бурным, что наложил большой отпечаток как на жизнь писателя, так и на его творчество. В частности, именно Кинг выведена в образе Лидии Вэнс в романе «Женщины». Он изобилует реальными деталями, поэтому не узнать себя Линда не могла: так, обыгранная в книге неподкованность автобиографического героя Буковски в оральном сексе в жизни обнаружилась как раз благодаря Кинг.
Женщина в долгу не осталась и уже в двухтысячных продала на аукционе адресованные ей письма Буковски почти за 70 тысяч долларов. В них писатель вполне ожидаемо придерживается намеченной в его художественной прозе и поэзии стилистической парадигмы, оставаясь на позициях предельной, шокирующей прямолинейности в обозначении физиологических процессов и используя сниженную лексику для изображения возвышенных чувств. Поэт Борис Рыжий, перефразируя Рильке, писал: «безобразное — это прекрасное, что не может вместиться в душе». У Буковски — может, и важно учитывать, что все оскорбления, которые писатель наносит Линде Кинг — суть даже не сексуальная игра, а выражение характерной для писателя мужицкой нежности. Кроме того, послания Буковски — прекрасный пример так называемого «грязного реализма», методология которого легко сводится к формуле: «меньше слов — больше дела».
↧
Путеводитель по дамскому оргазму
↧
Пинетки для малышей
Лапки у совсем маленьких детей совершенно крошечные, даже трудно поверить, что они принадлежат человеку. И хочется, чтобы первые шаги малыш сделал в условиях максимального комфорта. И трудно придумать для этой цели что-то лучшее, чем трикотажные пинетки: лёгкие вязаные ботиночки, которые надевают на ножки малышам в возрасте до одного года.
Обычно для вывязывания пинеток используются хлопчатобумажные нити: шерстяные или синтетические могут раздражать нежную кожу маленького ребёнка. Можно приобрести готовые, но совершенно несложно связать их самостоятельно из хлопковой пряжи. Тем более, что вязание полезно не только результатом, но и самим процессом, который успокаивает нервы.
На сайте petelka.net размещены несколько десятков различных схем вязания пинеток для малышей, вы можете выбрать любую из богатейшего ассортимента способов. Впрочем, сайт полезен для всех любительниц вязать носильные вещи для детей и взрослых: помимо способов вязания пинеток, там можно найти способы изготовления самых разных вещей — от детских игрушек до свитеров, пуловеров или шалей.
Обычно для вывязывания пинеток используются хлопчатобумажные нити: шерстяные или синтетические могут раздражать нежную кожу маленького ребёнка. Можно приобрести готовые, но совершенно несложно связать их самостоятельно из хлопковой пряжи. Тем более, что вязание полезно не только результатом, но и самим процессом, который успокаивает нервы.
На сайте petelka.net размещены несколько десятков различных схем вязания пинеток для малышей, вы можете выбрать любую из богатейшего ассортимента способов. Впрочем, сайт полезен для всех любительниц вязать носильные вещи для детей и взрослых: помимо способов вязания пинеток, там можно найти способы изготовления самых разных вещей — от детских игрушек до свитеров, пуловеров или шалей.
↧
↧
Почему нельзя бить ребёнков?
Во-первых, это неспортивно: они, дёрг их всех, но не больно, за ухо, маленькие и не могут дать сдачи. А во-вторых — вредно.
Исследование, проведенное в 2012 году в США, показало: половина женщин и около трети мужчин считают, что их ребенку иногда не помешает «хорошая порка». Некоторые полагают: родительское тепло и любовь могут сгладить негативные последствия телесных наказаний. Это отнюдь не так, рассказывает CNN.
Ученые выяснили: не стоит поднимать руку на ребенка, так как это влияет на его мозг. Речь идет не только о психологических, но и о физиологических последствиях. В 2009 году исследователи пришли к выводу: суровые телесные наказания сказываются на развитии мозга детей. Под суровыми телесными наказаниями они подразумевали, по крайней мере, одну порку за месяц в течение трех лет, с использованием ремня и других подручных предметов.
У детей, регулярно подвергавшихся таким наказаниям, было меньше серого вещества в областях мозга, связанных с депрессией, наркоманией и другими психическими расстройствами. Также наблюдалась связь между количеством серого вещества в этих областях и IQребенка. Исследование 2010 года показало: телесные наказания трехлетнего ребенка как минимум 2 раза в месяц повышают уровень его агрессии в пятилетнем возрасте. Если такое наказание исходит от матери, имеется риск снижения когнитивных способностей. Сильнее всего порка влияет на детей в возрасте от 5 до 9 лет.
Ученые отмечают: «Чем больше серого вещества в мозге, тем сильнее способность оценивать последствия своих действий». Телесное наказание ребенка за отсутствие самоконтроля лишает его возможности улучшить свое поведение. Дети получают контроль извне, но внутренняя позиция может так и не сформироваться. Профессор Элизабет Герсхофф, занимающаяся изучением телесных наказаний в течение 15 лет, замечает: «Ни одно исследование не показало, что порка приносит положительный эффект. Большинство из нас остановится, когда нас бьют, но вряд ли это может чему-то научить».
Ученые выяснили: не стоит поднимать руку на ребенка, так как это влияет на его мозг. Речь идет не только о психологических, но и о физиологических последствиях. В 2009 году исследователи пришли к выводу: суровые телесные наказания сказываются на развитии мозга детей. Под суровыми телесными наказаниями они подразумевали, по крайней мере, одну порку за месяц в течение трех лет, с использованием ремня и других подручных предметов.
У детей, регулярно подвергавшихся таким наказаниям, было меньше серого вещества в областях мозга, связанных с депрессией, наркоманией и другими психическими расстройствами. Также наблюдалась связь между количеством серого вещества в этих областях и IQребенка. Исследование 2010 года показало: телесные наказания трехлетнего ребенка как минимум 2 раза в месяц повышают уровень его агрессии в пятилетнем возрасте. Если такое наказание исходит от матери, имеется риск снижения когнитивных способностей. Сильнее всего порка влияет на детей в возрасте от 5 до 9 лет.
Ученые отмечают: «Чем больше серого вещества в мозге, тем сильнее способность оценивать последствия своих действий». Телесное наказание ребенка за отсутствие самоконтроля лишает его возможности улучшить свое поведение. Дети получают контроль извне, но внутренняя позиция может так и не сформироваться. Профессор Элизабет Герсхофф, занимающаяся изучением телесных наказаний в течение 15 лет, замечает: «Ни одно исследование не показало, что порка приносит положительный эффект. Большинство из нас остановится, когда нас бьют, но вряд ли это может чему-то научить».
↧
Sic transit gloria mundi
Читаю рекомендованные Педивикией статьи. Сообщают об итальянском композиторе XVIII века , сочинявшем оперы, от которых его современники писали (с ударением на первый слог)кипятком, а хорошо известный любому культурному ленинградцу Джакомо Кваренги (если чё, до 1780 года он сам ленинградцем не был, а жил по месту рождения в северной Италии, где и услышал чарующие звуки оперы «Адриан в Сирии», приведшие его в экстаз, хотя в самой Сирии в тот момент ничего особенно интересного не происходило) даже попал в обезьянник из-за слишком бурного проявления восторга.
В наши дни этого папу Карлу знают только специалисты, а его оперы не входят в репертуар соответствующих театров. Хотя музыка XVIII века всё же звучит и сейчас, нельзя сказать, что она нам непонятна, как восточные мелодии, которые для уха неспециалиста-европейца подобны вою на луну крупной собаки или волка.
Интересно, почему Монца был позабыт: был ли он на самом деле архаичен по нынешним меркам, или ему просто не повезло, и он не получил такого же по интенсивности посмертного пиара, как другие композиторы той же эпохи — Моцарт, Вивальди или Гайдн? Сомневаться в том, что у Кваренги был хороший эстетический вкус, несколько проблематично, учитывая всё то, что он понастроил в тогдашней столице РСФСР. Вспомним, что и Баха в своё время прочно позабыли, ему повезло, что его музыку откопал и вернул в культурный оборот Мендельсон.
В наши дни этого папу Карлу знают только специалисты, а его оперы не входят в репертуар соответствующих театров. Хотя музыка XVIII века всё же звучит и сейчас, нельзя сказать, что она нам непонятна, как восточные мелодии, которые для уха неспециалиста-европейца подобны вою на луну крупной собаки или волка.
Интересно, почему Монца был позабыт: был ли он на самом деле архаичен по нынешним меркам, или ему просто не повезло, и он не получил такого же по интенсивности посмертного пиара, как другие композиторы той же эпохи — Моцарт, Вивальди или Гайдн? Сомневаться в том, что у Кваренги был хороший эстетический вкус, несколько проблематично, учитывая всё то, что он понастроил в тогдашней столице РСФСР. Вспомним, что и Баха в своё время прочно позабыли, ему повезло, что его музыку откопал и вернул в культурный оборот Мендельсон.
↧
Как стать невыносимым в соцсетях
↧
Классификатор побирушек
↧
↧
Е или ЁПРСТ?
↧
Драники бывают разными
↧
Что будет, если все болезни станут излечимыми?
↧
Невидимые миру сыры
↧
↧
Поститься, молиться и слушать радио Ясукуни
↧
Загадки человека
Чтобы быть загадочным, человеку незачем выливать на голову сметану, выпив водки.
После пары сотен тысяч лет разгуливания по этому большому синему шару в дряхлых мясных оболочках мы довольно много выяснили о том, что такое «быть человеком». Мы знаем, с какой стороны нужно принимать пищу, и с какой она потом выходит, а это, по большому счёту, всё, что имеет значение. Нет? Вам нужно больше? Вы полагали, что мы в наше время знаем всё о человеческом теле, благодаря удивительной науке? Конечно, мы знаем многое, но есть некоторые простые вопросы, на которые пока что нет достаточно убедительных ответов. Есть догадки, теории, гипотезы, но когда доходит до дела, они ничего не объясняют.
Боль — неприятный, но универсальный человеческий опыт. Это одна из первых вещей, с которыми мы сталкиваемся в жизни, а также этот опыт, вероятно, будет и одним из последних.
Но что именно представляет собой боль? Как она работает? Неужели вы чувствуете то же самое, что и ваш сосед? Если вы оба чувствуете это одинаково, не нечестно ли это, поскольку он заслуживает гораздо худшего? Если вы затрудняетесь ответить на эти вопросы, не переживайте — наука тоже не может. Все эти премудрые учёные, которые разрабатывают лекарства от боли и назначают их вам, даже не могут договориться о том, что же она такое.
Возможно, лучший способ это продемонстрировать — посмотреть на фибромиалгию, заболевание, которое можно охарактеризовать как «У меня болит всё». Нет никаких физических тестов, способных подтвердить наличие этого заболевания у вас — ни сканирование мозга, ни анализ крови, ни спиритический сеанс не дают эффекта. Как же врачи диагностируют его? Ну, вы заполняете анкету: «У вас бывают боли в разных частях тела, которые врачи не могут объяснить?» Да? Бум: у вас фибромиалгия. Или, возможно, одержимость демонами. Или инопланетянами.
Врачи говорят, что у пациентов с фибромеалгией есть отличия в сканировании мозга, но они неодинаковы у разных пациентов — ни один врач не может заглянуть вам в череп и однозначно сказать, есть у вас это заболевание или нет. Если совсем начистоту, они только недавно начали делать первые шаги в изучении того, как обнаружить боль в мозговой деятельности человека.
Тору Вейджер, доцент психологии и неврологии Колорадского университета в Боулдере: «Сейчас нет никаких клинически приемлемых способов измерить боль и другие эмоции, кроме как спросить человека, как он себя чувствует».
Отличный способ на самом деле. И весьма научный.
Анестезиология — поистине чудо современной науки, но вдумайтесь, какая это страшная вещь: с помощью нескольких химических веществ анестезиологи берут и выключают определённые части мозга. Слишком много — и вы никогда не проснётесь. Недостаточно — и вы будто переживёте прошлую жизнь в качестве солдата Первой Мировой войны на операции, проведённой с помощью ножовки. Но что делают эти химические вещества? Как они взаимодействуют с вашим телом именно таким образом, чтобы достигнуть того необходимого баланса? Вот вам честный ответ: наука этого не знает.
В принципе, анестезия разрабатывалась на протяжении сотен лет простым способом: «Вот, накачай этого парня вот этим, и посмотри, что будет. Всё ещё кричит? Хорошо, попробуй что-нибудь из этого». Метод проб и ошибок дал нам ясную картину того, что мы можем использовать для достижения желаемого эффекта — что угодно, от сложных стероидов до полных лёгких ксенона. Но на вопрос, почему эти вещества отправляют ваше сознание в спящий режим без полного его отключения и надписи «умер» рядом с именем, нет ясного ответа.
Основная причина этого заключается в том, что наука не знает, что такое «сознание» и как оно работает. Нет окончательного теста, который показал бы, что человек в данный момент что-то осознаёт — лучшее, что могут сделать анестезиологи, это посмотреть на наличие определённых мозговых волн, физических реакций и... подождите-ка... чувствительность к боли. Но, как мы уже обсуждали, у науки нет способа определить, чувствуете ли вы боль, так что это полностью зависит от вас — показать им, что вы недостаточно анестезированы.
И если вы сделаете это неправильно, не волнуйтесь: у вас будет несколько часов, чтобы подумать о том, как ещё вы могли ответить, в то время как вы будете заперты внутри вашего неподвижного тела на протяжении всей операции. Шутка.
Некоторые учёные полагают, что смех — сигнал о том, что предполагаемая угроза не представляет реальной опасности, другие утверждают, что это реакция на неожиданный результат. А третьи думают, что это потому, что Джим Керри разговаривает своей пятой точкой, а этого, как правило, никто не делает.
Все они в какой-то степени правы, потому что никто не знает наверняка, почему мы смеёмся. Однако известно, что смех больше любой другой эмоциональной реакции влияет на все области мозга, включая моторные. Ещё более удивительным является тот факт, что большая часть смеха вообще не имеет отношения к комическим ситуациям. Исследования показали, что менее 20% смеха происходит в результате чего-то смешного. Гораздо чаще мы смеёмся, чтобы акцентировать безобидные высказывания, заполнить паузы в разговоре, или потому, что коварный план по захвату Вселенной начал, наконец, приносить плоды.
Есть одна вещь, которую мы (наверное) знаем — как смех возник: он возник в ситуации, когда приматы задыхались во время сильной щекотки. Это, конечно, подводит к неизбежному вопросу: «Но почему нам щекотно?», что приводит к неизбежному ответу «Пёс его знает».
Если бы в дни охотников-собирателей, когда главным было — выжить, вы нашли бы посреди леса огромный слоёный торт, последнее, о чём бы вы подумали, — это поделиться с другими, потому что это противоречит инстинкту выживания. Это ваш торт, и вы били бы по лицу всех, кто попытался дотянуться до него своими воровскими пальцами.
Самоотверженные акты доброты были абсолютно невыгодны: чтобы передать свои гены, люди искали способных к выживанию партнёров, в то время как альтруизм ставил на человеке штамп эволюционного тупика, как жабры или хвосты.
Так как же альтруизм выжил? Вы уже догадались: неизвестно.
Учёные пытаются раскрыть секрет альтруизма большую часть последнего века. В 1960-е годы Джордж Прайс даже разработал сложное математическое уравнение о том, как же альтруизм мог выжить. Прайс был настолько поглощён своими исследованиями, что приглашал нуждающихся незнакомцев пожить в его квартире, пока он зацикливался на своей теореме, сидя в собственном кабинете.
Около 90% населения нашей планеты правши, остальные 10%, соответственно, — левши. Такой перекос наблюдается только у людей, в то время как другие существа в животном мире разделены примерно поровну, если вообще показывают какое-либо предпочтение.
Почему мы такие разные? Очевидно, что с мозгом у левшей всё в порядке — их речью управляет левое полушарие, как и у правшей. Кроме того, у правшей часто доминирует левая нога, и наоборот, что свидетельствует о том, что предпочтение не распространяется на остальные части тела. Учёные пытались найти ответ с тех пор, как вообще обратили внимание на левшей, но до сих пор это остаётся загадкой.
Мы знаем, что леворукость — генетическая черта, значит, гены, ответственные за неё, должны обладать неким преимуществом, чтобы распространяться дальше. Однако совершенно неясно, что за преимущество это могло бы быть. Поскольку общий процент левшей довольно низок, можно было бы предположить, что мы видим последних представителей, обладающих признаком, постепенно исчезающим из генофонда, но это совершенно не так: исследования доисторических человеческих поселений показали, что процент левшей всегда был практически одинаковым.
Выходя за рамки леворукости, тот факт, что у нас вообще есть доминирующая рука, также во многом остаётся загадкой. Кроме того, парни в белых халатах давно ломают голову над общей асимметрией анатомии человека: наше сердце с одной стороны, наши лёгкие по-разному расположены одно относительно другого (левое висит ниже, чем правое). В то время, как это явление наблюдается и у человекообразных обезьян, человеческий мозг наиболее примечателен — он дико асимметричен, и некоторые учёные считают, что эта асимметрия может быть определяющим признаком, который делает нас людьми.
Что такое боль?
Боль — неприятный, но универсальный человеческий опыт. Это одна из первых вещей, с которыми мы сталкиваемся в жизни, а также этот опыт, вероятно, будет и одним из последних.
Но что именно представляет собой боль? Как она работает? Неужели вы чувствуете то же самое, что и ваш сосед? Если вы оба чувствуете это одинаково, не нечестно ли это, поскольку он заслуживает гораздо худшего? Если вы затрудняетесь ответить на эти вопросы, не переживайте — наука тоже не может. Все эти премудрые учёные, которые разрабатывают лекарства от боли и назначают их вам, даже не могут договориться о том, что же она такое.
Возможно, лучший способ это продемонстрировать — посмотреть на фибромиалгию, заболевание, которое можно охарактеризовать как «У меня болит всё». Нет никаких физических тестов, способных подтвердить наличие этого заболевания у вас — ни сканирование мозга, ни анализ крови, ни спиритический сеанс не дают эффекта. Как же врачи диагностируют его? Ну, вы заполняете анкету: «У вас бывают боли в разных частях тела, которые врачи не могут объяснить?» Да? Бум: у вас фибромиалгия. Или, возможно, одержимость демонами. Или инопланетянами.
Врачи говорят, что у пациентов с фибромеалгией есть отличия в сканировании мозга, но они неодинаковы у разных пациентов — ни один врач не может заглянуть вам в череп и однозначно сказать, есть у вас это заболевание или нет. Если совсем начистоту, они только недавно начали делать первые шаги в изучении того, как обнаружить боль в мозговой деятельности человека.
Тору Вейджер, доцент психологии и неврологии Колорадского университета в Боулдере: «Сейчас нет никаких клинически приемлемых способов измерить боль и другие эмоции, кроме как спросить человека, как он себя чувствует».
Отличный способ на самом деле. И весьма научный.
Почему работает анестезия?
Анестезиология — поистине чудо современной науки, но вдумайтесь, какая это страшная вещь: с помощью нескольких химических веществ анестезиологи берут и выключают определённые части мозга. Слишком много — и вы никогда не проснётесь. Недостаточно — и вы будто переживёте прошлую жизнь в качестве солдата Первой Мировой войны на операции, проведённой с помощью ножовки. Но что делают эти химические вещества? Как они взаимодействуют с вашим телом именно таким образом, чтобы достигнуть того необходимого баланса? Вот вам честный ответ: наука этого не знает.
В принципе, анестезия разрабатывалась на протяжении сотен лет простым способом: «Вот, накачай этого парня вот этим, и посмотри, что будет. Всё ещё кричит? Хорошо, попробуй что-нибудь из этого». Метод проб и ошибок дал нам ясную картину того, что мы можем использовать для достижения желаемого эффекта — что угодно, от сложных стероидов до полных лёгких ксенона. Но на вопрос, почему эти вещества отправляют ваше сознание в спящий режим без полного его отключения и надписи «умер» рядом с именем, нет ясного ответа.
Основная причина этого заключается в том, что наука не знает, что такое «сознание» и как оно работает. Нет окончательного теста, который показал бы, что человек в данный момент что-то осознаёт — лучшее, что могут сделать анестезиологи, это посмотреть на наличие определённых мозговых волн, физических реакций и... подождите-ка... чувствительность к боли. Но, как мы уже обсуждали, у науки нет способа определить, чувствуете ли вы боль, так что это полностью зависит от вас — показать им, что вы недостаточно анестезированы.
И если вы сделаете это неправильно, не волнуйтесь: у вас будет несколько часов, чтобы подумать о том, как ещё вы могли ответить, в то время как вы будете заперты внутри вашего неподвижного тела на протяжении всей операции. Шутка.
Почему мы смеёмся?
Некоторые учёные полагают, что смех — сигнал о том, что предполагаемая угроза не представляет реальной опасности, другие утверждают, что это реакция на неожиданный результат. А третьи думают, что это потому, что Джим Керри разговаривает своей пятой точкой, а этого, как правило, никто не делает.
Все они в какой-то степени правы, потому что никто не знает наверняка, почему мы смеёмся. Однако известно, что смех больше любой другой эмоциональной реакции влияет на все области мозга, включая моторные. Ещё более удивительным является тот факт, что большая часть смеха вообще не имеет отношения к комическим ситуациям. Исследования показали, что менее 20% смеха происходит в результате чего-то смешного. Гораздо чаще мы смеёмся, чтобы акцентировать безобидные высказывания, заполнить паузы в разговоре, или потому, что коварный план по захвату Вселенной начал, наконец, приносить плоды.
Есть одна вещь, которую мы (наверное) знаем — как смех возник: он возник в ситуации, когда приматы задыхались во время сильной щекотки. Это, конечно, подводит к неизбежному вопросу: «Но почему нам щекотно?», что приводит к неизбежному ответу «Пёс его знает».
Почему мы хорошо относимся друг к другу?
Если бы в дни охотников-собирателей, когда главным было — выжить, вы нашли бы посреди леса огромный слоёный торт, последнее, о чём бы вы подумали, — это поделиться с другими, потому что это противоречит инстинкту выживания. Это ваш торт, и вы били бы по лицу всех, кто попытался дотянуться до него своими воровскими пальцами.
Самоотверженные акты доброты были абсолютно невыгодны: чтобы передать свои гены, люди искали способных к выживанию партнёров, в то время как альтруизм ставил на человеке штамп эволюционного тупика, как жабры или хвосты.
Так как же альтруизм выжил? Вы уже догадались: неизвестно.
Учёные пытаются раскрыть секрет альтруизма большую часть последнего века. В 1960-е годы Джордж Прайс даже разработал сложное математическое уравнение о том, как же альтруизм мог выжить. Прайс был настолько поглощён своими исследованиями, что приглашал нуждающихся незнакомцев пожить в его квартире, пока он зацикливался на своей теореме, сидя в собственном кабинете.
Почему некоторые из нас — левши?
Около 90% населения нашей планеты правши, остальные 10%, соответственно, — левши. Такой перекос наблюдается только у людей, в то время как другие существа в животном мире разделены примерно поровну, если вообще показывают какое-либо предпочтение.
Почему мы такие разные? Очевидно, что с мозгом у левшей всё в порядке — их речью управляет левое полушарие, как и у правшей. Кроме того, у правшей часто доминирует левая нога, и наоборот, что свидетельствует о том, что предпочтение не распространяется на остальные части тела. Учёные пытались найти ответ с тех пор, как вообще обратили внимание на левшей, но до сих пор это остаётся загадкой.
Мы знаем, что леворукость — генетическая черта, значит, гены, ответственные за неё, должны обладать неким преимуществом, чтобы распространяться дальше. Однако совершенно неясно, что за преимущество это могло бы быть. Поскольку общий процент левшей довольно низок, можно было бы предположить, что мы видим последних представителей, обладающих признаком, постепенно исчезающим из генофонда, но это совершенно не так: исследования доисторических человеческих поселений показали, что процент левшей всегда был практически одинаковым.
Выходя за рамки леворукости, тот факт, что у нас вообще есть доминирующая рука, также во многом остаётся загадкой. Кроме того, парни в белых халатах давно ломают голову над общей асимметрией анатомии человека: наше сердце с одной стороны, наши лёгкие по-разному расположены одно относительно другого (левое висит ниже, чем правое). В то время, как это явление наблюдается и у человекообразных обезьян, человеческий мозг наиболее примечателен — он дико асимметричен, и некоторые учёные считают, что эта асимметрия может быть определяющим признаком, который делает нас людьми.
↧
Инцест — норма жизни?
Почти, однако.
Женитьба на двоюродной или троюродной сестре в наше время считается неприемлемой, однако так было далеко не всегда — долгое время брачные союзы между родственниками были нормой.
Прямыми предками Homo Sapiensпо разным оценкам были от 700 до 10 тыс человек — кровосмесительные отношения в этом случае были неизбежны. Впоследствии такого рода браки заключались, в том числе, чтобы сохранить «чистоту крови» и сохранить семейную преемственность (в основном это практиковала знать). Молодому наследнику, например, княжеского рода, тщательно подбирали спутницу жизни, чтобы не порочить семью связью с простолюдинами, избегая так называемого мезальянса — большой разницы между сословным и имущественным положением супругов.
В США до Гражданской войны брак между кузеном и кузиной считался нормальным, но затем взгляды людей начали постепенно меняться, и доля таких союзов неуклонно снижалась. В XX-м веке во всём просвещённом западном мире такие брачные отношения постепенно сошли на нет, однако на Ближнем Востоке это по-прежнему считается допустимым.
В целом, по приблизительным подсчётам, 80% браков в истории человечества были заключены мужчиной и женщиной, состоящими между собой в троюродном родстве или более близком.
![Яндекс.Метрика]( "Яндекс.Метрика: данные за сегодня (просмотры, визиты и уникальные посетители)")
![]()
Женитьба на двоюродной или троюродной сестре в наше время считается неприемлемой, однако так было далеко не всегда — долгое время брачные союзы между родственниками были нормой.
Прямыми предками Homo Sapiensпо разным оценкам были от 700 до 10 тыс человек — кровосмесительные отношения в этом случае были неизбежны. Впоследствии такого рода браки заключались, в том числе, чтобы сохранить «чистоту крови» и сохранить семейную преемственность (в основном это практиковала знать). Молодому наследнику, например, княжеского рода, тщательно подбирали спутницу жизни, чтобы не порочить семью связью с простолюдинами, избегая так называемого мезальянса — большой разницы между сословным и имущественным положением супругов.
В США до Гражданской войны брак между кузеном и кузиной считался нормальным, но затем взгляды людей начали постепенно меняться, и доля таких союзов неуклонно снижалась. В XX-м веке во всём просвещённом западном мире такие брачные отношения постепенно сошли на нет, однако на Ближнем Востоке это по-прежнему считается допустимым.
В целом, по приблизительным подсчётам, 80% браков в истории человечества были заключены мужчиной и женщиной, состоящими между собой в троюродном родстве или более близком.
↧
Кое-что о восприятии цвета
Допустим, вы и сосед смотрите на один и тот же предмет красного цвета. Например, на советский флаг. Уверены ли вы в том, что визуальные ощущения обоих совпадают, даже если никто из вас не дальтоник?
Вы когда-нибудь задумывались о своём восприятии цвета, о том, какими вы видите различные оттенки окружающего мира? «Что тут думать — вот красный, вон там синий, а вот это, конечно зелёный, ничего интересного» — ответите вы и будете неправы. Цветовосприятие представляет собой сложный психофизиологический процесс, некоторые особенности которого до сих пор не до конца понятны учёным. Предлагаем вашему вниманию пять любопытных фактов, способных сделать палитру вашей картины мира разнообразнее, а воспринимаемые цвета — ярче и насыщенней.
В некоторых языках разные цвета обозначаются одним словом
Жители Страны восходящего солнца, говоря о синем или зелёном цветах, называют их одним и тем же словом «ао» (яп. 青青い), поэтому объяснить японцу на его родном языке, в чём разница между двумя оттенками, будет непросто — многие из (особенно старшего поколения) даже не различают эти цвета.
Вплоть до оккупации Японии американцами после окончания Второй мировой войны для её граждан не было разницы между синим и зелёным, однако постепенно ситуация изменилась. Японцы позаимствовали некоторые английские слова для обогащения своего наречия, в том числе понятия, обозначающие цвет — так английское blueстало buryu (яп. ブリュ), в результате чего новые поколения начали различать синий и зелёный, хотя до сих пор например, разрешающий сигнал светофора в Японии вместо зелёного, как в большинстве стран, может быть синим.
Подобная ситуация с названиями цветов наблюдается и в некоторых других языках — например, в наречии одного из племён Новой Гвинеи синий и зелёный так же, как в японском обозначаются одним словом, во вьетнамском нет чётких границ между обозначением красного, оранжевого и жёлтого, а у народности дани, родом с западной окраины острова Новая Гвинея, и вовсе есть только два слова, описывающих цвет — «тёмный» и «светлый».
В Средние Века косметику производили из египетских мумий
В наше время женщины уделяют огромное внимание составу косметики, которой они пользуются. Большинство современных косметических компаний производят компоненты своих продуктов в стерильных, практически лабораторных условиях, однако так было не всегда — скажем, средневековые мастера косметических дел, чтобы создать тени яркого цвета, который бы понравился капризным европейским модницам, старались найти ингредиенты один экзотичнее другого. В ход шли минералы, редкие растения, измельчённые насекомые, продукты животного происхождения, вроде толчёного рога оленя или семенной жидкости быка и даже… человеческие останки.
Европейские купцы времён позднего Средневековья бойко торговали вывезенными из Египта мумиями. От клиентов не было отбоя — врачи не уставали нахваливать полезные свойства чудодейственных препаратов, содержащих мумифицированную человеческую плоть. Позже дошло до того, что из останков начали добывать коричневый краситель, который в числе прочего, входил и в состав косметических средств — иначе говоря, европейские модники-аристократы украшали свои лица высохшими трупами египетской знати.
Подобная практика сохранялась на протяжении нескольких столетий, однако со временем люди начали понимать, что торговать мёртвыми не слишком этично и вывоз мумий из Египта запретили. Больше других от таких санкций пострадали не только производители косметики, но и художники — поговаривали, что некоторые из них даже вынуждены были прятать своеобразные «тюбики с коричневой краской» от любопытных глаз.
Люди могут видеть несуществующие цвета
Вероятно, вы понимаете, что само явление восприятия цветов существует только у нас в голове, а поступающая в мозг информация о цветах ограничена возможностями наших глаз.
В человеческих органах зрения за цветовое восприятие отвечают так называемые колбочки — один из видов фоторецепторов. Существуют три вида колбочек, каждый из которых чувствителен к световым волнам разного диапазона — одни отвечают за фиолетово-синюю часть видимого спектра, другие за зелёно-жёлтую, а третьи за жёлто-красную.
В силу особенностей работы мозга мы не можем воспринимать оттенки, сочетающие оппонентные цвета, такие как синий и жёлтый, зелёный и красный, белый и чёрный — у нас в голове они «смешиваются», поэтому в первом случае мы видим зелёный, во втором коричневато-бурый, а в третьем серый. Сотрудники Стэнфордского университета в ходе одного из экспериментов нашли способ обмануть цветовосприятие его участников, в результате чего добровольцы смогли увидеть так называемые «невозможные» оттенки. Чтобы понять, о чём идёт речь, пару минут внимательно понаблюдайте за чередованием жёлтых кругов и чёрных квадратов — в какой-то момент вы наверняка увидите «невозможный» насыщенный синевато-чёрный цвет под названием «стигийский синий».
Какого цвета Вселенная?
В 2002-м году группа американских учёных из университета Джонса Хопкинса, проанализировав данные о световых характеристиках более чем 200 тыс галактических систем, полученные их австралийскими коллегами, выяснили, что общим цветом всей Вселенной можно считать бежевый (светло-серо-коричневый) — именно такой цвет получился в результате смешения цветов всех галактик выборки.
После совершения открытия поистине эпохальной важности оставалось только дать «вселенскому цвету» какие-нибудь звучное имя и оно было найдено — оттенок назвали «космический кофе с молоком».
Человечество в долгу перед голубыми
С чем у вас ассоциируется голубой цвет? Скорее всего, наиболее популярными ответами будут небо или море и никто не вспомнит о цианобактериях — сине-зелёных водорослях, являющихся самой важной формой жизни на нашей планете. Эти микроорганизмы, окрашенные в различные оттенки голубого (в пер. с греч. cyanusзначит «голубой»), в процессе своей жизнедеятельности создали на Земле условия, способствовавшие эволюции и появлению других живых организмов.
Во-первых, цианобактерии самым непосредственным образом участвуют в процессе азотфиксации, то есть выделения азота из воздуха и образования азотсодержащих соединений, пригодных для использования растениями и другими формами жизни. Во-вторых, именно цианобактерии около 2.4 млрд лет назад сформировали атмосферу Земли в том виде, в котором мы знаем её сегодня (за исключением различных «ингредиентов», которые выбрасываются в атмосферу промышленными предприятиями и автомобилями). В-третьих, они обогащают почву ценными веществами, вроде аминокислот и витаминов, а отмирая, цианобактерии сами становятся частью горных пород и почвы. Этот список можно продолжать очень долго — роль цианобактерий в природе трудно переоценить. Без них не было бы ни растений, ни животных, ни людей, ни компьютеров, ни этой подборки, так что можно сказать, люди всем, что у них есть, обязаны голубым бактериям.
↧
↧
Как организм ведёт себя в экстремальных условиях?
↧
Настоящий му**к
↧
Целебный пук
Если уринотерапия — вещь весьма сомнительная, то п**дячий пар может быть полезным...
Новое исследование, проведённое в Университете Эксетера, позволяет предположить, что вдыхание сероводорода способно предотвратить разрушение митохондрий (напомним, что сероводород — это газ, который возникает в нашем организме в ходе расщепления пищи бактериями). Да, это означает именно то, что вы подумали: люди провели исследование, чтобы узнать, что вдыхание вами продуктов метеоризма может предотвратить множество болезней, и даже рак.
В статье, опубликованной в известном научном журнале Medicinal Chemistry Communicationsговорится, что сероводород может оказаться ключевым фактором в лечении целого ряда хронических заболеваний.
«Несмотря на то, что сероводород хорошо известен как отвратительно пахнущий газ, содержащийся в тухлых яйцах и в продуктах метеоризма, он вырабатывается нашим организмом естественным образом, и этот газ может оказаться настоящим героем здравоохранения, невероятно полезным для будущей терапии самых разных болезней», сказал Марк Вуд, профессор из Университете Эксетера.
Другой профессор этого университета, Мэтт Уайтман, который также принимал участие в исследовании, сказал в своём заявлении, что учёные будут рекомендовать добавлять в природный газ новый компонент, AP39, для того, чтобы использовать его полезные свойства для охраны здоровья.
↧
More Pages to Explore .....
