Подборка фоток с космических телескопов.



Источник.

Дело не в полярном круге, Кёльн от него довольно далеко, а в пасмурной погоде.



Источник.

Чаще всего, в отличие от ислама, безобидны. Но бывают и исключения, вроде «Аум Синрикё» или секты Кореша.



Источник.

Прямо от разработчиков.

Речь пойдёт не об онанистах, а о левшах. Хотя правой рукой делать что угодно (а не только др*чить) намного удобнее, так что левши наказывают сами себя, не пользуясь ею. И да, левши живут не только в КуйбышевеТуле, и не все они страдают косоглазием, у некоторых вместо этого обычная глаукома или диабетическая ретинопатия (шутка чёрного юмора).



Источник.

Что характерно, кроме одного итальянца, остальные — из третьего мира.



Источник.

И хрен их истребишь — они в Красной книге.



Источник.

Это достаточно полезный навык. Несколько удивил совет выучить таблицу умножения: я полагал, что коль скоро её изучают во втором классе, её должны знать даже совсем крошечные ушастые. Их ещё самих без микроскопа не видно, а они уже знают.



Источник.

Не куда, а именно где. Помимо кратера действующего вулкана или работающей промышленной мясорубки. По большому счёту, абсолютно безопасен лишь онанизм...



Источник.

Наткнулся на чудесатое. Про гималайскую розовую соль.



Внимательно прочитаем пассаж по 85 микроэлементов. В периодической таблице всего между 110 и 120 элементов (открытие части их ещё не подтверждено), и около 20 из их числа — это искусственно получаемые в реакторе сверхкороткоживущие радиоактивные элементы, которых нет в природе. Такие элементы, как натрий и хлор, не могут считаться «микро» в отношении соли, ибо это и есть её суть. Остаётся меньше 100, и 85 из их числа присутствуют в соли. То есть, практически все тяжёлые металлы (она, получается, их не выводит, а, наоборот, вводит), а возможно также относительно долгоживущие радиоактивные элементы вроде урана, плутония, радия и тория (да и стабильные элементы очень часто ни разу не витаминчики — скажем, ртуть, кадмий, таллий, бериллий, свинец, теллур, мышьяк, сурьма, барий и многое другое). Но находятся лохи, которые после этого полагают соль пана Гималайского шибко полезной.

Если бы французы отбортовывали всех беженцев, было бы логичным, не хотят брать на себя последствия чужих разборок. Но происходит какая-то явная гусиная х**ня: принимая басурман почти без ограничений, французы ставят невыполнимые условия христианам. Неужели Франция уже оккупирована? Либо там низкая плодовитость овец в сельском хозяйстве и срочно требуются овце**ы, к каковой категории христиане не относятся? Меня не сильно занимает сексуальная ориентация французских властей, но их поведение иначе, как педерастическим, назвать трудно.

Сотнями миллионов. На одном палёном бухле махинаторы сделали 127 миллионов сов. рублей (это в сотни раз больше, чем та же сумма антисоветских рублей). А к стенке за это тогда не ставили: расстреливать за экономические преступления начали лишь при Никите. Смотрим документальное кинище по теме и расстаёмся с иллюзией о том, что при Сталине все были честными и донельзя духовненькими. Хотя справедливости ради стоит отметить, что сам Сталин не воровал. Ему было незачем, он и так был хозяином всего СССР, это означало бы тырить у самого себя.



Источник.

В Ю-Тюбе часть роликов могут получать комментарии. И комментарии к ролику, которые я запостил в предыдущем посте, были ругательными. Но не по адресу воров, а по адресу документалистов: что-де, они клевещут, утверждая, что в СССР было сильное пьянство. Я слышал, что в последнее время пьянства в бывшем СССР стало меньше — появилось больше возможностей для интересного (пусть и совершенно бездуховного, зато нескучного и телесно приятного) времяпрепровождения, не требующих быть в соплю бухим.

Но в СССР пьянство до полусухого закона имени минерального секретаря Горбачёва было страшным и жутким. В начале 80-х в выходные на улицах было непросто встретить трезвого взрослого человека, большинство было в той или иной степени поддатости. Не нужно выставлять статистику, что, мол в Ирландии на тушу населения приходится и всегда приходилось больше спирта: советская статистика не включала в себя ингредиенты из «Москвы-Петушков», которые перед употреблением надо помешивать жимолостью, а население хлебало и это. Даже гуталин на хлеб мазали, чтобы экстрагировать из него драгоценный цэ-два-аш-пять-о-аш. А также жрали ворованный технический спирт (хотя бы знаменитое флотское «шило», хотя свои каналы были у летунов и связистов, а также у гражданских лиц).

Как-то приходилось читать, что в год по причинам, связанным с пьянством, в конце 70-х в год помирало более полумиллиона человек — это равно населению Тулы и превышает население Калинина или Владимира. Имелось в виду не только острое алкогольное отравление с летальным исходом, но и пьяные драки, ДТП, производственные и бытовые несчастные случаи, устроенные по пьяной лавочке, а также заболевания, связанные с систематическим буханием — цирроз и рак печени, панкреонекроз и т.п.

Плюс — и государственные органы в закрытых докладах били по этому поводу тревогу — постоянно рос процент обладателей лёгких форм дебильности (работать они могут, но на совершенно неквалифицированных работах, а к службе в СА не годны): из-за пьяных зачатий и пьянства во время беременности.

Всеволод Емелин мог и не знать статистики, но подметил очень точно (судя по дате написания стихотворения, персонаж родился в СССР):

Господи, мой Боже!
Весь ты, как на грех,
Вял и заторможен,
В школе хуже всех.

Ростом ты короткий,
Весом ты птенец.
Много дрянной водки
Выпил твой отец.

Кстати, именно с потреблением крепких напитков было связано то, что сравнительно редкий за рубежом рак желудка был довольно частой формой рака в Союзе, он был второй по частоте формой рака. Он также часто встречается в Британии, но британцы — пьяницы ещё те. В общем, неча пенять на зеркало.

Американцы справедливо считают, что если можно заплатить деньги и избежать ненужных тягот и лишений, то стоит это сделать. Тем более, что применение современных технологий позволяет делать такие товары доступными по цене.

Это — их принципиальное отличие от советских людей, которые считают, что если что-то вышло легко, то это «нещитово», и изобретают тяготы и лишения для заполнения ими жизни — причём не только военнослужащих срочной службы.



Источник.

Для этого ей надо избавиться от признаков потомственной доярки или свинарки Перепетуи Сысоевны Многопёрдовой, которые выдают её с головой, даже если она сделала себе за взятку паспорт на имя Франсуазы д'Обинье де Ментенон, Фары Дивы Пехлеви или Анны Ивановны Романовой.

Мужикам сведения пригодятся для вычисления охотниц на чужие кошельки: всё же героиня Алентовой из оскароносного кина — скорее исключение, чем правило, персонажи Муравьёвой намного более распространены.



Источник.

Не потому, что он поменял убеждения — скорее всего, у него их особо и не было — а потому, что был завербован.

Отто Скорцени, оберштурмбанфюрер СС (подполковник), был не только любимчиком Гитлера. Он оказался ценным «активом» израильской разведки.

11 сентября 1962 года немецкий ученый Хайнц Круг исчез. Это факт.

Полиции Мюнхена, расследовавшей исчезновение, стало известно, что Круг часто выезжал в Каир. Он принадлежал к числу нескольких десятков специалистов по ракетным вооружениям, нанятым египетским правительством Гамаля Абделя Насера, Героя Советского Союза, для создания баллистических ракет, которыми Насер собирался стереть Израиль с лица земли. Ядерную начинку Насер надеялся получить от Москвы.

Не существующая уже израильская газета «ХаБокер» по горячим следам события опубликовала статью, где утверждалось, что египтяне похитили Круга, пытаясь предотвратить его сотрудничество с Израилем.

Этой довольно неуклюжей «утечкой» израильтяне пытались отвлечь следователей от слишком тщательных розысков. Впрочем, тщательно работала полиция или нет, Круга она так и не нашла.

Сегодня, основываясь на интервью бывших сотрудников израильских спецслужб и людей, работавших с частично рассекреченными архивами «Моссада» полувековой давности, можно с большой долей уверенности утверждать, что Круг был ликвидирован в рамках тайной операции по предотвращению создания Египтом ракетной техники силами немецких ученых.

Больше того. Самым, пожалуй, шокирующим открытием стало то, что Круга устранил человек, представить которого в роли агента «Моссада», выполняющего поручения в стиле флеминговского героя с «лицензией на убийство», довольно сложно. Этим человеком был любимец Гитлера, оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени. Тот самый Скорцени, что выкрал свергнутого Муссолини из-под носа итальянских партизан и получил за это «Рыцарский крест Железного Креста с дубовыми листьями» — ах, подумать только — из рук самого фюрера.

Но то, что происходило за без малого двадцать лет до описываемых событий, быльем поросло. «Что было, то сплыло». В шестьдесят втором ландскнехт Скорцени трудился на другого хозяина. Если доверять источникам, пожелавшим, естественно, остаться анонимными, им был «Моссад» (а-Мосад ле-модиин у-ль-тафкидим меюхадим — Управление разведки и специальных операций — так переводится с иврита эта аббревиатура). Как такое могло произойти?

Ключом к пониманию событий должно стать то, что в конце пятидесятых годов прошлого века один из основных приоритетов работы «Моссада» заключался в предотвращении доступа Египта к ракетным технологиям. Поскольку немецкие специалисты были в этом деле лучшими на тот момент, острие удара оказалось направлено против них. За несколько месяцев до своего исчезновения и, как впоследствии удалось выяснить, гибели, Круг получал послания с угрозами — как и другие ученые, участвовавшие в египетской программе. Когда Круг возвращался в Германию, ему названивали посреди ночи, настоятельно советуя выйти из игры. В Египте несколько ученых подорвались, вскрывая посылки с бомбами внутри.

Во время Второй Мировой войны Круг входил в число наиболее ярких и многообещающих сотрудников лаборатории Вернера фон Брауна в Пенемюнде, где немецкие ракетчики создали аппараты, впервые в истории человечества вышедшие в открытый космос. Не слишком удивительно, что Круг был в «топе» списка тех, кого «Моссад» считал наиболее опасными участниками египетского ракетного проекта.

Как удалось узнать израильтянам, спустя десятилетие после окончания войны «космический барон» пригласил Круга, наряду с другими бывшими коллегами, присоединиться к нему в США. К тому времени фон Браун, несмотря на свое нацистское прошлое (к слову, его приверженность нацистскому безумию довольно обоснованно подвергается сомнению ответственными исследователями: скорее всего, фон Браун притворялся убежденным нацистом ради доступа к финансированию), был практически реабилитирован и возглавлял американскую ракетостроительную программу. Видимо, это предложение почему-то не устроило Круга, — возможно, причина заключалась в том, что, в отличие от фон Брауна, ему на идеологию было не настолько наплевать. Поэтому — или почему-то еще — Круг присоединился к другому суперзвездному ракетчику, Вольфгангу Пильцу, которым Круг всегда восхищался, и отправился вместе с Пильцем в Египет, — помогать Насеру создавать оружие против Израиля.

С точки зрения израильтян — и, видимо, у них были основания считать так — Круг вполне намеренно отверг предложение фон Брауна, «продавшегося жидам и плутократам», и, будучи убежденным гитлеровцем, выбрал сотрудничество с теми, кто изо всех сил тужился закончить начатое Гитлером уничтожение евреев.

Впрочем, звонки и письма с угрозами довольно сильно напугали Круга и его коллег. Они быстро поняли, что источником являются израильтяне — а кто же еще?! Это было очевидно. В 1960 году израильтяне организовали дерзкое и успешное похищение бывшего ведущего специалиста по уничтожению евреев, Адольфа Эйхмана, из Аргентины. Эйхмана, как известно, доставили в Иерусалим, где над ним провели громкий судебный процесс, приговорили к смертной казни и повесили 31 мая 1962 года.

В общем, Круг почувствовал, что моссадовская удавка обвивается вокруг его шеи, и обратился за помощью. Естественно, обратился не к кому-нибудь, а к тому, кто считался лучшим из лучших солдат фюрера и пользовался среди гитлеровцев авторитетом беззаветного героя.

В день своего исчезновения, как указывают вновь обнаруженные сведения, Круг отправился на встречу с бывшим штурмбанфюрером, надеясь вручить ему свою жизнь для спасения.

Скорцени, в тот момент уже разменявший шестой десяток, был нацистской легендой. Не ведающий страха и склонный к неожиданным, на грани авантюризма, решениям, снискавшим ему славу «основателя спецназа», родившийся в Австрии и построивший военную карьеру в СС великан со шрамом в пол-лица, Скорцени довольно успешно изображал чудовище, не знающее преград и готовое на все, что угодно ради своего кумира — Гитлера. (Есть обоснованные сомнения в том, что его достижения на ниве спецопераций на самом деле таковы, как он любил их живописать.) Как бы то ни было, его успехи вдохновляли немцев и снискали ему уважение врагов. Американская и британская разведка во время войны присвоила ему «звание» «самого опасного человека в Европе».

Круг связался с жившим тогда в Испании Скорцени и попросил стать его телохранителем.

Круг и Скорцени ехали в оговоренное место для дальнейшей беседы на принадлежащем ученому белом «Мерседесе», когда Круг, судя по всему, и сам не новичок в вопросах безопасности, заметил неотрывно следующий за ними автомобиль. Скорцени успокоил своего визави, заверив, что сопровождающие — нанятая им дополнительная охрана. По прибытии Скорцени без всяких рассусоливаний застрелил Круга двумя выстрелами в грудь, после чего израильтяне положили труп в заранее вырытую могилу и залили негашеной известью. Место погребения останков и подходы к нему обрызгали лимонным соком, чтобы розыскные собаки — и дикие животные — не учуяли и не выкопали останков.

Как именно разведывательному сообществу Израиля удалось завербовать Скорцени?

«Тройку», осуществившую казнь Круга, возглавлял будущий премьер-министр Израиля Ицхак Шамир, в ту пору — руководитель отдела спецопераций «Моссада». Вторым был Цви «Петер» Малкин, выследивший Эйхмана в Аргентине и позднее ставший известным художником в Нью-Йорке. Третьим — на месте не присутствовавшим — был Йосеф «Джо» Раанан, резидент «Моссада» в Германии. Все трое потеряли большую часть своих родных в ходе уничтожения европейского еврейства, организованного и вдохновляемого гитлеровцами.

Мотив израильтян совершенно понятен: им нужен был человек, способный подвести их максимально близко к недобитым гитлеровцам, помогавшим Египту продолжить уничтожение евреев.

Инструкции разведсообщества Израиля четко определяют цель и ставят задачу: защищать государство Израиль и его жителей, а также евреев, там, тогда и таким способом, где, когда и как это только возможно. Это все. Сотрудники ведомства нарушали множество законов стран, где они действовали, уничтожая палестинских террористов, иранских ядерщиков, и даже канадский изобретатель Джеральд Булл, работавший на Саддама Хусейна, был расстрелян в 1990 году в Брюсселе. Сотрудники «Моссада», основываясь на — к великому сожалению — ложных сведениях, застрелили неприметного официанта Ахмеда Бухики в норвежском Лилленхаммере, будучи уверенными, что именно этот человек организовал чудовищное и бессмысленное убийство одиннадцати израильских спортсменов на печально знаменитой Мюнхенской олимпиаде в 1972 году. Израильское правительство, хотя и не признало ошибку официально, позже выплатило внушительную компенсацию жене Бухики, вместе с ним выходившую из кинотеатра, когда раздались выстрелы. Увы, разведка и спецоперации — не точные дисциплины, а ведь даже в математике никто от ошибок не застрахован... Этот скандальный провал привел к приостановке операций «Моссада», но не прекратил их.

В ходе многочисленных Mission Impossibleизраильтянам приходилось не раз вступать во взаимодействие с, мягко говоря, далеко не безупречными партнерами. И, если это могло помочь, ради достижения цели израильтяне не гнушались никакими «танцами с дьяволом».

Все это более или менее очевидно. Но вопрос в другом. Как Скорцени-то на это согласился?!

Он родился в 1908 году в Вене, в семье, как теперь бы сказали, принадлежащей среднему классу. Его отец и дед гордились военной службой Австро-Венгерской империи. С самого раннего детства Скорцени проявлял недюжинные способности выдумывать разнообразные истории — не только сверстники, но и взрослые верили его фантазиям. К тому же он был совершенно бесстрашным сорви-головой, а позже, в юности, отчаянным бретером и повесой — именно своим похождениям, а вовсе не военным подвигам, Скорцени обязан устрашающим шрамом, уродующим его лицо на манер монстра, созданного мрачным гением доктора Франкенштейна. Неизвестно, насколько эти качества подходят офицеру-коммандос — но для шпиона они очень даже хороши.

Скорцени вступил в национал-социалистическое движение Австрии в 1931, в 23-хлетнем возрасте, служил в охранных отрядах партии - SA, и восхищенно поклонялся Гитлеру. "Аншлюс"открыл Скорцени широкие перспективы карьерного роста. Бросив работу в строительной компании, он вступил добровольцем в ряды СС и был зачислен не куда-нибудь, а прямиком в Первую танковую дивизию СС Leibstandarte Adolf Hitler, - возможно, благодаря своему личному знакомству с Эрнстом Кальтенбруннером. Они даже были похожи внешне: оба — высокие, широкоплечие, длиннорукие, у обоих физиономии обезображены дуэльными шрамами.

В своих написанных после войны мемуарах Скорцени изображал операции, в которых участвовал, идиллическими прогулками на фоне пасторальных пейзажей оккупированных Польши, Голландии и Франции. На самом деле все было несколько прозаичней — чем занимались эсэсовцы в оккупированных странах, более или менее известно. Израильтяне, скорее всего, не сомневались в том, что руки Скорцени в крови по самые уши, в том числе — и в крови евреев. В конце концов Ваффен-СС не являлись, как бы им потом ни хотелось представить дело именно так, подразделениями Вермахта, а присоединялись к Вермахту в рамках отдельных операций, оставаясь вооруженными отрядами нацистской партии и ее истребительных намерений - с соответствующими особенностями поведения.

Самая знаменитая и наиболее эффективная из возглавляемых Скорцени операций состоялась в 1943 году: на планерах он с своими бойцами пролетел незамеченным и приземлился на горном итальянском курорте, где освободил Муссолини. Эта эскапада обеспечила Скорцени производства в подполковники и сделала его главой сил специального назначения внутри СС. Еще одной наградой стала беседа с глазу на глаз с фюрером, после которой на груди Скорцени появился Рыцарский крест с дубовыми листьями. Но это был не единственный головокружительный кульбит в его жизни.

В сентябре 1944 года венгерский диктатор адмирал Хорти, видя, что дела Германии плохи, принялся лихорадочно искать возможности заключить сепаратный мир со Сталиным и занялся налаживанием связей с Союзными державами. Скорцени во главе отряда коммандос отправился в Будапешт и похитил Хорти, обеспечив приход к власти безоговорочно преданного Гитлеру режима партии «Скрещенные стрелы». В свою очередь, этот режим, отбросив присущие хортистам виляния, первым делом взялся за уничтожение кое-как выживавших до этого дня евреев, — на фоне уже вполне обозначившегося неизбежного военного и политического поражения гитлеровцев это было, разумеется, самое важное и неотложное дело, какое только можно себе вообразить в условиях, когда русские пушки шмаляют по мадьярской столице чуть ли не прямой наводкой. Ну, что и говорить, с головой адепты эпической расовой битвы, какой им представлялась идущая война, не дружили особенно никогда.

Позднее в том же году Скорцени вместе с полутора сотнями лично отобранных бойцов, многие из которых бегло или вовсе без акцента говорили по-английски, отправился в Нормандию устраивать опустошающие рейды по тылам высадившихся в Нормандии союзников. Переодетые американцами диверсанты Скорцени атаковали не ожидавших такого афронта союзников на захваченной у них же бронетехнике и сеяли панику.

Отчаянно наглый план Скорцени удался. Не изменив окончательного исхода войны, он изрядно потрепал нервы военному командованию антигитлеровской коалиции. Лично для Скорцени последствия тоже были довольно неприятные: его мотали из лагеря в лагерь и из тюрьмы в тюрьму. На этих этапах его сопровождали крикливые газетные заголовки, присваивающие ему титул «самого опасного человека в Европе». Судя по всему, он не только наслаждался заслуженной, как ему представлялось, славой. Свой талант сочинителя Скорцени реализовал на практике, выпустив книгу на английском языке книгу воспоминаний Skorzeny’s Special Missions: The Autobiography of Hitler’s Commando Ace, в русском переводе — «Отто Скорцени и секретные операции фюрера». В ней он до небес превозносил собственный оперативный гений и очень скупо упоминал контакты с не так уж давно повешенными нацистскими руководителями, что было, разумеется, весьма умно, даже с позиций обеспечения коммерческого успеха. Впрочем, описывая Гитлера, Скорцени не удержался и аттестовал фюрера как «осторожного и вдумчивого военного стратега», каким тот никогда не был, да и быть не мог.

Справедливости ради, следует заметить, что в космосе такой войны, какой была Вторая Мировая, не облеченному высокими званиями офицеру вроде Скорцени редко выпадал шанс оказать существенное влияние на ход истории. Скорцени, по крайней мере — в умах современников, этого добился. На самом ли деле его деятельность имела такой эффект, какой ей приписывают, сегодня совершенно все равно. Неважно быть — сумей прослыть.

О чем еще «деликатно» умолчал Скорцени в своем карамбольском мемуаре? Например, о том, как ему удалось совершить побег, несмотря на то, что он должен был предстать перед Нюрнбергским трибуналом. Побег ему организовали, повторив уже знакомый трюк с переодеванием в американскую форму.

Ходят упорные слухи, что побег Скорцени организовали его покровители из УСС (Office of Special Services), на которых он каким-то образом успел к тому времени поработать. Не совсем обычным является и то, что после всех приключений Скорцени «осел» в Испании, ставшей чем-то вреде предбанника в латиноамериканский рай для бывших (а бывают ли они бывшими, уж простите за тавтологию?) гитлеровцев. В последущем он даже выступал в качество советника аргентинского президента Перона и египетского постколониального правительства. Именно тогда Скорцени завел контакты среди египетских офицеров — руководителей ракетной программы, нанимавшей немецких специалистов.

Тем временем в Израиле начали комплектовать группу, задачей которой должно было стать — найти и ликвидировать Скорцени. Но тогдашний глава «Моссада», Исер Харель, предложил куда более сумасбродный план: вместо того, чтобы убивать Скорцени, использовать его.

В «Моссаде» понимали: чтобы эффективно нейтрализовать немецкую составляющую египетского ракетного проекта, нужен человек внутри. Иначе говоря, нужен настоящий нацист.

«Моссад» никогда не нашел бы нациста, которому мог бы доверять, но среди нацистов, несомненно, были те, которых «Моссад» счел бы возможным использовать для ограниченного употребления. Кто-то скрупулезный и решительный, с репутацией новатора в военном деле и историей успехов, кто-то, умеющий хранить секреты. Скорцени точно умел хранить секреты: выбалтывая черт-те что в разговорах и печатных воспоминаниях, он умудрился ни словом не обмолвиться об истинных мотивах, обстоятельствах и условиях обеспечения своей деятельности, а также об источнике доходов. Кроме всего прочего, Скорцени ускользнул от всех опасностей, угрожавших ему после войны, несмотря на захватывающую — для подполковника — славу и невероятную публичность. Это, что и говорить, впечатляло.

Немыслимое на первый (и на второй тоже) взгляд решение «вербануть» не кого-то там, а именно Скорцени, было несомненно, сопряжено с чувством глубокого отвращения — особенно для Йосефа Раанана, рожденного в Вене и носившего в прежней жизни имя Курта Вайсмана. Ему самому удалось избежать мясорубки уничтожения, а вот его родные — мать и младший брат — погибли.

Оказавшись в возрасте шестнадцати лет в подмандатной британской Палестине, Курт Вайсман вступил в ряды британских вооруженных сил в надежде принять участие в войне с гитлеризмом. Его определили в RAF (Royal Air Force). После провозглашения государства Израиль в 1948 он последовал примеру многих других и взял себе новое имя, став Йосефом Раананом. Он оказался в числе первых летчиков новорожденных израильских ВВС, быстро вырос до командира эскадрильи и позже возглавил разведывательное управление ВВС.

Уникальный послужной список Раанана, свидетельствовавший о ряде впечатляющих достижений на ниве психологической войны, еще в качество военнослужащего королевских ВВС, привлек внимание Хареля, выпросившего его для себя у «летунов». Это случилось в 1957-м. Несколько лет спустя Раанан был командирован в Германию, где руководил секретными операциями, сосредоточившись на работе по немецким специалистам в Египте. Так получилось, что именно Раанану пришлось координировать контакт и вербовку знаменитого нациста-коммандос Скорцени.

Как израильтянину и еврею, Раанану, без сомнения, было нелегко выполнять это задание, но приказ есть приказ. Он создал группу, отправившуюся в Испанию рекогносцировку. Группа вела наблюдение за Скорцени и его домом, бюро и тщательно документировала его передвижения и деятельность. В группу входила эффектная молодая женщина-немка с позывным «Анке», не являвшаяся кадровым разведчиком «Моссада». Она выступала в роли подруги одного из разведчиков и отвлекала внимание. Все это походило на шпионский фильм гораздо больше, чем можно подумать.

Однажды вечером весной 1962 года Скорцени, все еще ипмпозантный и грубовато привлекательный, несмотря на уродливые шрамы, Скорцени «оттягивался» в одном из популярных мадридских баров в компании супруги, значительно моложе его, Илзе фон Финкенштайн. Илзе тоже была неслучайным человеком в мире «бывших» нацистов: ее дядюшка, Ялмар Шахт, долго и успешно заведовал гитлеровскими финансами.

Они вмазывали по коктейлям и всячески расслаблялись, когда бармен представил им немецкоговорящую парочку, которую обслуживал. Женщине не было и тридцати, ей спутнику, хорошо одетому уверенному мужчине — около сорока. Они назвались немецкими туристами и поделились душераздирающей историей: их только что ограбили на улице.

Их немецкий был, конечно же, безупречен, у мужчины, вдобавок, ясно слышался родной для Скорцени австрийский акцент, — ничего подозрительного. На самом деле это были разведчик и «Анке».

Последовала очередная порция возлияний, «Анке» совсем чуть-чуть флиртовала со Скорцени, и как-то само собой так вышло, что Илзе пригласила парочку, только что оставшуюся без денег, багажа и документов, к себе домой переночевать. Определенно, в новых знакомцах было какое-то обаяние, которому невозможно было сопротивляться. Сексуальное влечение между двумя парами было прямо-таки разлито в воздухе. В тот самый момент, когда все четверо переступили порог принадлежащей Скорцени фешенебельной виллы, он развернулся, вытащил оружие и, направив ствол на «гостей», совершенно трезво и спокойно объявил: «Я знаю, кто вы и зачем вы здесь. Вы из „Моссада“ и пришли убить меня».

Разведчик, не моргнув и глазом, отпарировал: «Вы правы наполовину, дружище. Мы действительно из „Моссада“, но, если бы мы хотели вас убить, вы были бы мертвы уже пару недель».

«Ну, ничего, — усмехнулся Скорцени, — я не стану так долго ждать, чтобы вас прикончить».

В их обмен любезностями вмешалась «Анке»: «Если вы нас убьете, то те, кто придет после нас, не станут с вами выпивать, а вышибут вам мозги прежде, чем вы успеете их увидеть. Поэтому уберите ствол и выслушайте наше предложение».

Пауза длилась целую вечность. Затем Скорцени, не опуская оружия, поинтересовался: «Что вам нужно? Какое именно дело?» Разведчик объяснил, что Израилю требуется кое-какая информация и он готов щедро за нее заплатить. Любимый коммандос Гитлера раздумывал некоторое время, затем заявил, что денег у него предостаточно и они ему не нужны. Зато нужно кое-что другое:

— Я хочу, чтобы мое имя исчезло из списков Визенталя.

Симон Визенталь, живший в Вене и ставший к тому времени всемирно известным охотником на беглых гитлеровцев, включил Скорцени в свой реестр как военного преступника, но Скорцени яростно отрицал свою причастность к подобным деяниям.

Разумеется, израильтянин ни на секунду не поверил в то, что оберштурмбанфюрер СС прямо вот ни разу и мухи не обидел, но нужно было выиграть время и выполнить поставленную задачу. «Хорошо, — согласился он, — это можно устроить. Мы позаботимся об этом».

В конце концов Скорцени опустил оружие, а израильтянину пришлось притвориться, что он не испытывает отвращения к эсэсовцу.

«Я сразу понял, что вся эта история с ограблением — чепуха, — добавил Скорцени, фамильярно улыбаясь и заговорщически подмигнув, „как коллега — коллеге“. Просто прикрытие».

Следующим, не менее сложным, шагом стала организация приезда Скорцени в Израиль. Курировавший сделку Раанан организовал тайный перелет в Тель-Авив, где Скорцени встретился с Харелем. Скорцени устроили серьезный допрос, то, что на языке разведчиков называется «брифинг», и выдали инструкции. Во время пребывания в Израиле Скорцени сводили в музей Катастрофы Яд Вашем. Скорцени молчал и, казалось, был впечатлен. Что он чувствовал — и чувствовал ли что-нибудь — на самом деле, мы уже никогда не узнаем. В какой-то момент один из посетителей вдруг указал на Скорцени пальцем и удивленно воскликнул: «А этот нацистский выродок что тут позабыл?!»

Раанан, талантливый актер, каким обязан быть всякий агентурный разведчик, аккуратно отвел пожилого человека в сторону: «Вы ошиблись. Это мой родственник и сам пережил Катастрофу».

Конечно, многие в израильской разведке обоснованно сомневались, что знаменитый гитлеровец так искренне — и легко — «перековался». Действительно ли наличие его имени в списке нацистских военных преступников так сильно волновало его, в самом ли деле он решил реабилитировать свою репутацию? Можно предположить, что дело обстояло куда прозаичнее. Скорцени не был дураком и понял, что, согласись он работать на израильтян за деньги, ничто не помешает им в будущем, после выполнения задания, устранить его. А вот таким образом, продемонстрировав раскаяние, он скорее купит себе пожизненную страховку. Израильтяне при всем желании не смогут быть уверенными до конца, что он притворяется. Время и жизненный опыт, изменившиеся обстоятельства нередко творят чудеса со взглядами людей, особенно людей умных, наблюдательных и предприимчивых. Интуитивно или расчетливо, но Скорцени сыграл верно.

Скорцени скоро проявил себя как ответственный и надежный источник. Он отправился в Египет и предоставил израильтянам полные и детальные списки немецких ученых с адресами, работающих в ракетном проекте. Он также снабдил «Моссад» данными европейских компаний, изготовлявших и продававших Египту различные компоненты для египетских военных программ. В этом списке была и фирма Хайнца Круга из Мюнхена.

Раанан по-прежнему возглавлял операцию против задействованных в египетском ракетном проекте немецких ученых, но передал обязанность контактировать со Скорцени двум другим оперативникам, Рафи Эйтану и Аврааму Ахитуву.

Эйтан был, наверное, самым удивительным человеком в «Моссаде». Его называли «Мистер Похищение» за его роль в организации поимки Эйхмана и других разыскиваемых Израилем международных преступников. Эйтан также участвовал в невероятной эпопее овладения ядерным оружием, детали которой до сих пор почти полностью засекречены. Эйтан, помимо всего прочего, в 80-х годах навлек на себя не утихающую и поныне ярость Вашингтона, оказавшись куратором Джонатана Полларда, передавшего Израилю важнейшую информацию и приговоренного к пожизненному заключению в США. Примечательно, что Израиль три десятилетия постоянно обращался к каждому американскому президенту с просьбой помиловать Полларда, но неизменно получал отказ. Только недавно Полларда, уже неизлечимо больного, расконвоировали, но вопрос о его выезде в Израиль затягивают, очевидно ожидая его смерти. Эйтан совсем недавно вышел из «оперативной тени», неожиданно для всех став членом израильского парламента от партии пенсионеров.

Эйтан подтвердил факт контакта со Скорцени, однако, как и прочие ветераны разведки, отказался сообщать детали.

Ахитув, родившийся в 1930 в Германии, похожим образом был вовлечен в тайные операции Израиля по всему миру. С 1974 по 1980 он возглавлял контрразведку «Шин-Бет», также хранящую невероятное количество секретов и работающей, что естественно, рука об руку с «Моссадом».

«Моссад» действительно вел переговоры с Визенталем, чтобы убрать имя Скорцени из пресловутого списка, но Визенталь, что, в общем, неудивительно, решительно отказался. Моссад, действуя в своей обычной манере, подделал письмо Визенталя на имя Скорцени, в котором сообщалось, что оберштурмбанфюрер отныне «чист».

Тем временем Скорцени продолжал поражать израильтян готовностью сотрудничать и, что характерно, готовностью выполнять авантюристические задания. Во время поездки в Египет он рассылал посылки с бомбами. Одна из них убила пятерых египтян на ракетном заводе № 333, где трудились и немецкие специалисты.

Работа по саботажу египетской ракетной программы разворачивалась успешно: большинство немцев под тем или иным предлогом покинули Египет. Израиль перестал угрожать и заниматься устранением специалистов, хотя целая группа израильтян была арестована в Швейцарии, где они «прессовали» семью одного из ученых. Ученый из Австрии и разведчик предстали перед швейцарским судом, но судья, оказавшийся — конечно, совершенно случайно — сочувствующим опасениям Израиля в отношении египетского ракетного проекта, моментально вынес оправдательный приговор. В конце концов, никого не убили же, — на этот раз.

Однако сотрудничество со Скорцени вызывало понятные опасения. Премьер-министр Давида Бен-Гурион, поставленный спустя некоторое время в известность, пришел в бешенство, справедливо указав: если этот факт предадут огласке, репутации Израиля будет нанесен чудовищный урон, и может пострадать чрезвычайно важный договор о поставке Израилю произведенного ФРГ оружия. Харель в ответ швырнул на стол премьеру заявление об отставке, втайне надеясь, что старый товарищ станет уговаривать его остаться, но, к удивлению и разочарованию Хареля, Бен-Гурион отставку принял. Новый глава «Моссада», генерал, военный разведчик Меир Амит, решительно прекратил практику использования «бывших» нацистов.

Несмотря на собственный прямой запрет, Амит как минимум однажды все же «активировал» Скорцени. Требовалось прозондировать почву для секретных мирных переговоров, и Скорцени поручили задействовать высокопоставленного египетского чиновника. Но ничего тогда из этого не вышло.

Сам Скорцени никогда не объяснял свои мотивы, по которым согласился работать на Израиль. В его воспоминаниях, написанных позже, нет не только ни слова об Израиле, но даже о евреях не упомянуто ни разу хотя бы вскользь. Правда в том, что он сделал ставку на страхование своей жизни за счет Израиля — и получил ее. Он умер в своей постели.

Скорцени всю жизнь испытывал неодолимую тягу к опасным приключениям, он просто не мог упустить возможность ввязаться в очередную авантюру, и авантюра, где он мог безнаказанно, да еще и с выгодой для себя, убивать и сеять страх, была его сутью, — только так он мог чувствовать себя живым и молодым, невзирая на фактический возраст. И совершенно неважно, кто именно предоставляет ему такую возможность, — да будь они хоть сто раз евреями! Есть люди, у которых просто такой «генетический код». С этим ничего не поделать. Война и шпионаж дают таким шанс стать героями, и война и шпионаж не могут без них обойтись, что бы мы не думали по этому поводу и как бы ни воротили носы. Ну, и, наконец, чисто теоретически невозможно исключить, что Скорцени отчасти действовал и из сентиментальных побуждений. Некоторые свидетельства указывают на то, что он в самом деле сожалел о содеянном в войну — если не обо всем, то о том, что определенно не проходит по графе «воинская доблесть». И, хотя психологи «Моссада» не подтверждают этого, психология, как и шпионаж — наука не точная. Возможно, им руководил сложный коктейль из всего перечисленного. Узнать, так ли это, или не так, и как именно, уже нельзя.

67-летний Скорцени умер в июле 1975 в Мадриде, там же кремирован и похоронен в фамильном склепе в австрийской столице. В церемонии в Мадриде участвовали десятки ветеранов СС, салютовавшие над урной с его прахом жестом, известным как Hitlergruß, под музыку одной из любимых песен фюрера. Четырнадцать наград, полученных на службе Третьему Райху, жирно поблескивая черной свастикой, торжественно плыли во главе процессии.

Только один человек из присутствовавших на кремации в Мадриде не был известен никому из старых друзей и партийных товарищей. По старой привычке он вел себя так, чтобы никто из гостей, даже напрягшись, не смог отчетливо вспомнить его лицо. Это был Йосеф Раанан, завершивший карьеру разведчика и ставший успешным предпринимателем.

Конечно, «Моссад» не посылал Раанана на тризну по Скорцени. Это была его личная инициатива, и ему отвечать за нее перед собой и потомками. Но, возможно, это была дань уважения со стороны одного рожденного в Восточном немецком райхе воина — другому, рожденному там же, дань уважения и признательности разведчика своему агенту.

Возможно, самому необычному, самому опасному, самому отвратительному, — но и самому лучшему из тех, что у него были.

Источник.

В разных странах один и тот же жест может иметь разные значения, не всегда пристойные. Для кого-то — ОК, а для кого-то — «пошёл ты в ж*пу!»...

При позднем, в частности, стали больше воровать и брать взяток. При этом, попавшись, начальственные воры нередко отделывались выговором, если н шло кампании политического характера, в ходе которой можно было и четвертак огрести или к стенке встать вообще ни за что. И хрена толку, что от самого Сталина после смерти осталось движимого имущества — медный пятак, крест да пуговица, если нижестоящие воровали так, что только успевай подносить объекты хищений.



Источник.

Совсем, как в эпоху клипперов и трипперов...



Источник.

Так вот: ниндзя — это что угодно, только не ниндзя. Это просто китайцы неправильно прочли японские иероглифы. Что-то вроде истории с логотипом РЖД, которую любой израильтянин, не предупреждённый о том, что надпись по-русски, прочтёт, как «пук».



Источник.