Как моряку узнать, что пока он был в море, жена гуляла налево? По прибытию в родной город пойти не домой, а к соседке и с порога заявить ей: «Манька, ты пробл**ь!». Манька вначале офуеет от такого хамского наезда, а потом упрёт руки в боки и выдаст: «Это я-то?! А твоя-то, а твоя-то!»
Взломали журнал Несмияна. Кто это сделал, без понятия: просто хулиганы или, как утверждает его баба, наёмные украинские хакеры. Допустим, что последние (я этого не утверждаю, свечку не держал). До сих пор всё понятно.
А удивительно то, что супруга потерпевшего называет их каклами. Будь Эль-Мюрид Несмеяновым, то это было бы простым проявлением великодержавного шовинизма. Но он-то Несмиян, а это уже, скорее, украинская фамилия, нежели русская. Так что, со стороны получается, что это какие-то внутрикакловые (мои извинения украинцам, но мопед не мой, это Несмияниха так их величает, мне лично не импонируют ни термин «хохол» и производные от него, ни термин «кацап») разборки...
Это не обратное превращение в мартышку, а обычный рак. Будет ли он окончательно побеждён? Об этом знает лишь самая осведомлённая обо всём на свете часть тела (и это не голова).
Правда, там улов поскромнее, менее 10 тысяч в пересчёте на доллары.
Супруги из шотландского города Биггар нашли в старом стуле, купленном за пять фунтов стерлингов, украшения с бриллиантами стоимостью пять тысяч фунтов (более 400 тысяч рублей). Об этом в воскресенье, 31 июля, сообщает The Telegraph.
Анжела Мильнер-Браун и ее супруг Энгус приобрели стул на аукционе примерно десять лет назад. Однако тогда они не могли позволить себе заказать новую обивку, и убрали предмет мебели на чердак.
Спустя шесть лет они осуществили перетяжку обивки стула. Через некоторое время Энгус преподнес Анжеле на годовщину свадьбы кольцо с бриллиантом. Потом, на День Святого Валентина, он подарил супруге бриллиантовые сережки, а на Пасху — брошь с драгоценными камнями.
Все эти сокровища, по-видимому, были спрятаны предыдущими владельцами. Энгус наткнулся на них, подготавливая стул к переделке. Свое открытие он решил держать в тайне от супруги, но потом рассказал ей.
В прошлый четверг, как отмечает газета, супружеская пара обратилась в программу Antiques Roadshow, эксперты которой оценили найденные украшения на сумму около 5 тысяч фунтов.
Это трудно исключить. Закат становится всё более очевидным.
История японской мафии насчитывает более пяти веков. Изначально в группировки, появившиеся в XV веке, входили лишившиеся своего господина рыцари-ронины. Они сбивались в банды и промышляли грабежом. К XVIII веку, когда в Японии повсеместную популярность приобрели азартные игры, якудза заняли эту нишу. Сейчас якудза тесно связаны со многими сферами экономической и политической жизни Японии.
ИЕРАРХИЯ
Якудза придерживаются патриархальных традиций, а их иерархия переняла древнюю японскую структуру оябун-кобун (отец-сын), где кобун (сын) должен высказывать почтение к оябуну (отцу). Кланами и семьями мафиозные структуры называются очень условно, настоящего родства между их участниками обычно нет. Подобных отношений часто придерживаются внутри японских политических партий, в крупных корпорациях и в госучреждениях.
Часто рядовые члены банд начинают как дворовая шпана, для этнических корейцев и китайцев участие в группировке может стать единственным вариантом построить карьеру. В кланах очень мало женщин, если они есть, их называют «о-ни-сан» или «старшая сестра» — их могут даже назначить главой клана. Ей может стать жена убитого главы, если больше некому принять бразды правления. Остальных женщин якудза не уважают и считают почти товаром. Часто боссы поддерживают неонацистские группировки, как наиболее близкие к традиционному духу организации. Подробности своего быта якудза не скрывают, корреспонденту Independentоднажды удалось взять интервью у крупного босса синдиката Агаты Мицунори, в котором тот рассказал о современном облике мафии.
Одним из важнейших атрибутов принадлежности к мафии являются характерные татуировки, которые якудза наносят на свои тела. Рисунок исполняется традиционными методами без использования машинки, а потому процедура может быть очень болезненной и занять несколько лет. Она символизирует твердость характера и стойкость к боли. Типичным изображением выступают горы, женщины, цветы и эмблемы группировок. Татуировки принято прятать под одеждой и показывать только на ежегодных традиционных праздниках.
Часто якудза можно отличить по отсутствию кончиков мизинцев. Членов мафии, замеченных в неправильных поступках, заставляют отрубать фаланги мизинцев и подносить их в дар боссу. Предположительно, эта традиция имеет отношение к японской манере обращения с мечом, где крайние пальцы используются для усиления хватки. Таким образом, человек без крайних пальцев не способен удержать оружие и годен только для обороны.
До недавнего времени гангстера можно было узнать на улице благодаря приверженности к стилю американских бандитов 50-х годов — они носили блестящие обтягивающие костюмы, остроносые туфли и укладывали волосы бриолином. Но сейчас молодежь больше ориентируется на современный западный стиль одежды. Оябуны жалуются на низкий уровень культурности молодых бандитов, которые ничего не знают об истории и традициях якудза. Для поддержания традиций и семейных отношений внутри кланов в 2013 году один из них даже выпустил собственный журнал. Там рассказывается о главных боссах, о сроках отсидки членов группировки и о предстоящих свадьбах.
«В наши дни очень трудно найти хороших бандитов и наркоторговцев. Раньше все было по-другому. К нам приходили крутые честолюбивые парни и умоляли взять их. Сегодня же все хотят, чтобы работа была поспокойнее и чтобы платили побольше. Никто не хочет пачкать руки. Вот и приходится брать всех подряд через газеты... Если бы вы только видели, кто к нам приходит. Один паренек, когда ему дали пистолет, тут же со страху отстрелил себе два пальца. Другой заявил, что хочет собирать деньги. Его послали в публичный дом. Он вернулся с пустыми руками и пожаловался, что хозяйка ударила его по голове бутылкой саке и выгнала. Мы посоветовали ему сменить профессию. Сейчас он работает поваром в ресторанчике суши», — жаловался один из главарей якудза Кенджи Куроива.
ГРУППИРОВКИ
Полиция насчитывает около 20 группировок якузда по всей стране, всего в них входит около 80 тысяч человек. Самая крупная из них — появившаяся в 1915 году Ямагути-гуми. Ее влияние очень быстро распространилось с порта Кобэ, где она зародилась, на другие крупные японские города благодаря сотрудничеству с армией США, для которой якудза организовывали досуг. После Второй мировой войны группировка продолжала расширять сферы влияния — ее главе удалось убедить японские власти, что гангстеры могут пригодиться в борьбе с левым и профсоюзным движением. Взамен тем требовалось закрывать глаза на не самые законные деловые операции. Кроме того, послевоенный глава Ямагути-гуми босс Хисаюки Матии сотрудничал с американской разведкой, что помогло группировке быстро завоевать «черный рынок».
Сейчас в эту группировку входит почти половина всех якудза — около 40 тысяч человек. Ее бюджет сопоставим с экономикой небольшого государства, а ее боссы зарабатывают миллиарды на торговле оружием и наркотиками, содержании порносайтов и борделей. За счет этого клан представляет серьезную силу не только в Японии, но и во всем мире. Но с 2015 года он балансирует на грани гражданской войны. За десять лет до этого главой банды стал Кэнъити Синода, известный также как Синобу Цукаса, который начал вести значительно более демократическую политику, чем это было принято в крайне традиционном объединении. Он отказался ехать на церемонию вступления в должность на лимузине, предпочтя ему метро. Некоторым якудза не понравились и воинственные планы нового главы, который рассчитывал распространить влияние Ямагути-гуми на Токио, где сейчас заправляет другая группировка.
В прошлом году до пяти тысяч недовольных покинули клан, чтобы организовать свой собственный. С этого момента гангстеры ведут непрекращающиеся перестрелки, а полиция опасается, что в стране начнется межклановая война за передел сфер влияния.
ЧЕМ ЗАРАБАТЫВАЮТ ЯКУДЗА
Японских гангстеров часто называют «борёкудан», что означает «силовая группировка». Но это название сами якудза считают оскорбительным, поскольку оно может включать любой вид криминала. Внутри мафиозной структуры уличная преступность (воровство, грабежи, изнасилования и так далее) считается унизительным занятием, якудза предпочитают более чистый бизнес — шантаж, вымогательство, крышевание, сутенерство и азартные игры. Убивать непричастных к бизнесу мафии считается моветоном, однако обычные жители всегда могут попасть в межклановые разборки.
Для легализации своей деятельности якудза часто обзаводятся законным бизнесом, например, кафе, ночными клубами, строительными фирмами и банями. В отличие от итальянской мафии или мексиканских картелей, члены якудза не скрывают своей принадлежности к кланам, адреса их офисов можно найти в любой телефонной книге, а их штаб-квартиры украшены неоновыми эмблемами. Клан Ямагути-гуми несколько лет назад даже завел собственный сайт.
Когда в девяностых годах был принят закон о борьбе с организованной преступностью, призванный покончить с японской мафией, в Токио немедленно прошли масштабные акции протеста, на которые вышли жены и сестры гангстеров. Они говорили, что не считают себя преступниками, потому что у них есть кодекс чести, основанный на самурайском кодексе «Бусидо».
Несмотря на громкие заявления, до недавнего времени якудза зарабатывали исключительно криминалом. Но после краха японской экономики в 80-х годах мафии пришлось искать новые пути обогащения. Они приобрели связи среди чиновников, на рынке недвижимости и в банковском деле, и теперь большинство крупных японских компаний так или иначе имеют отношения с мафией. Часто ее боссы вкладывают обширные инвестиции во вполне легальные крупные компании и даже играют на бирже. Но в последние годы сотрудничество с мафией было объявлено вне закона, после чего от якудза начали постепенно уходить бывшие деловые партнеры.
ЯКУДЗА СРЕДИ ЯПОНЦЕВ
В романтических мифах о якудза, которые те сами тщательно поддерживают, их называют «робин гудами» и защитниками маргиналов. Якудза уже давно превратились в культурный феномен наряду с гейшами и сумо. О них (и вместе с ними) снимает фильмы режиссер Такеши Китано, о них делают компьютерные игры, а один из вышедших на пенсию боссов якудза в 1965 году стал звездой кино про мафию. Считается, что якудза стремятся поддерживать на подконтрольной территории общественный порядок, причем их убеждение в собственной необходимости в качестве «санитаров леса» столь велико, что они часто называют себя гуманитарными организациями. На самом деле избавление местных жителей от мелких воришек обосновывается скорее популизмом и нежеланием лишний раз привлекать внимание к своему району со стороны полиции.
Когда говорят о положительной стороне деятельности японской мафии, часто вспоминают помощь якудза при стихийных бедствиях. После землетрясения в Кобэ в 1995 году, когда правительство не успевало во время доставить воду и продукты питания, клан Ямагути-гуми заставил своих участников скинуться на гуманитарную помощь, а затем доставить ее нуждающимся. В 2011 году, когда огромное цунами спровоцировало аварию на АЭС «Фукусима», они оказались первыми, кто начал помогать пострадавшим районам. Но здесь они преследовали собственную выгоду — благодаря поддержке населения подставным компаниям якудза было проще бороться за тендеры на строительные объекты в разрушенных районах. Часто якудза стараются заполучить симпатии обывателей, устраивая в подконтрольных районах праздники и фестивали. Полиции гораздо сложнее бороться с организованной преступностью, если общественность на стороне гангстеров.
ЗАКАТ ЯПОНСКОЙ МАФИИ
Количество участников мафиозного сообщества быстро сокращается, за последнее десятилетие он снизился почти вдвое, сообщает японская полиция. В 2000-х японское правительство ужесточило законы, чтобы ограничить влияние мафии, теперь представители организованной преступности не имеют права получать социальные льготы, компании не имеют права сотрудничать с якудза и им запрещено выплачивать любые виды вознаграждений.
Раскол клана Ямагути-гуми стал следствием длительных проблем в мафии и оказался в первую очередь на руку полиции — тех гангстеров, которых не убьют их коллеги из противоборствующего клана, обычно арестовывают за ношение оружия, перестрелки и разборки. На фоне сложившихся проблем многие якудза стремятся начать новую жизнь. Для этого японская полиция ввела общенациональную программу перевоспитания для тех, кто хочет найти нормальную работу. В 2010-2014 году мафиозные группировки покинули как минимум три тысячи человек.
Но, согласно традициям якудза, член клана может покинуть его, только оставив в качестве выкупа свой палец. Учитывая, что многие из них и так лишились пальцев за разные провинности, в Японии огромный спрос на искусственные конечности. Их отсутствие необходимо скрывать, поскольку каждый японец знает об этом ритуале, а потому у бывших гангстеров могут возникнуть проблемы в мирной жизни. Здесь им на помощь приходит специалист по протезированию Юкако Фукушима, которая делает реалистичные протезы пальцев. За последние десять лет она сделала для них сотни мизинцев,не отличимых от настоящих. «Некоторые из этих людей рассказывают, что они просто рады быт живыми, хотя были времена, когда они желали умереть. Эти истории заставляют меня продолжать. Я делаю это не для якудза, а для тех людей, которые хотят получить в жизни второй шанс и быть хорошим примером для детей», — говорит она.
Свидетельства ценны тем, что источники — это не штаб дивизии «Галичина», не Солженицын и не Сахаров, а функционеры советского режима, такие как Байбаков, Шелест и др. (свидетельства — во второй части материала).
Как известно, Советский Союз был страной высокой нравственности, несокрушимой духовности и безграничной веры населения в единственно научные постулаты марксизма-ленинизма. Тем занятнее, что в бесчисленных дискуссиях о советском прошлом едва ли не самая бурно обсуждаемая тема — это проблемы потребления в целом и питания в частности. Казалось бы, в спорах о «золотом веке российской цивилизации» обращать внимание на столь низменные сюжеты не пристало — однако же имеем то, что имеем. Через это и цена высокопарным рассуждениям «про духовность» становится ясна.
В данном материале хотелось бы обратить внимание на один из наиболее чувствительных аспектов этих споров — а именно на потребление советским населением мясопродуктов. Почему-то констатация проблем в этой области вызывает особенно сильный дискомфорт у ностальгирующих по «великому-могучему» — причем вне зависимости от возраста. Заявления типа «мяса навалом было», «я от пуза жрал», «это все только в перестройку началось» и т.п. — один из самых распространенных полемических приемов.
Справедливости ради стоит отметить, что в арсенал «борцов за светлое прошлое» входят не только подобного уровня сентенции — те, кто чувствует в себе особый пыл, пытаются свои рассуждения подкреплять цифрами. Чаще всего незатейливо прибегают к услугам советской статистики — при этом гневно отметая претензии в ее адрес (несмотря на то, что критике официальных данных посвящены многие страницы даже в работах, выходивших в советские годы). Те, кто поизощреннее, припадают к бодрящим западным источникам - данным Продовольственной организации ООН (FAO), неким «оценкам ЦРУ» и т.п.
Казалось бы, что нам ихние забугорные цифири — но для советского человека любая похвала или даже простое проявление внимания со стороны «проклятых капиталистов» есть знак высшего признания. Ради этого не грех умолчать (намеренно или по незнанию), что заграничные данные в массе своей основаны все на той же советской статистике и если и корректировались (за очевидной несостоятельностью последней), то весьма щадяще.
Наконец, самые хитрые высчитывают калорийную ценность советской еды, торжествующе сравнивая затем получившееся с западными показателями. Курьез в том, что против подобного подхода решительно восставал основатель Совдепа: «Нормой считать, сколько надо человеку, по науке, хлеба, мяса, молока, яиц и т.п., то есть норма — не число калорий, а количество и качество пищи» [1]. Но в полемике, видимо, все средства хороши.
Приходится констатировать, что серьезному, честному изучению сюжета массово предпочитается «цифровой» подход — «в сборнике статданных так написано, значит, так и было». С научной точки зрения это критики не выдерживает. Примечательно, однако, что даже таким путем можно извлечь интересную информацию. Конечно, точно выяснить, сколько мяса потреблялось, не получится. Зато можно попытаться высчитать предельный и приблизительный уровни исходя из возможностей государства. Это и проделаем, причем взяв, как принято считать, самый «сытый» период существования СССР — время правления Брежнева и его преемников.
Причина трудностей с определением уровня потребления проста: советская статистика вовсе не фиксировала продажи населению — кои, собственно, и есть наиболее адекватный индикатор. Хотя уж, казалось бы, что проще: все магазины государственные (даже формально независимая кооперация — и та на деле государственная), колхозных рынков мало, и наладить там «учет и контроль» — проще простого. Но нет. Вместо этого до сей поры за потребление выдаются показатели производства мяса, которыми бьют по головам несогласных. Хотя очевидно, что производство мяса далеко не равно его потреблению. Производственные показатели просто отражают манипуляции с убиенными головами крупного рогатого скота, свиней и прочих источников мяса, не более.
Причем советские власти давали информацию по, как это тогда формулировалось, «всем категориям хозяйств»: то есть не только государственным и «коллективным», но даже и личным приусадебным. И, кстати, производства не только лишь мяса: в таблицах мы видим такие обтекаемые формулировки, как «мясо и мясопродукты», «мясо (в убойном весе)», «мясо (включая субпродукты 1-й категории)»... Получая, таким образом, предельный максимум того, что в стране по этой части выдано. Что же у нас получается?
таблица 1
Расчеты на душу населения произведены по данным ежегодника «Народное хозяйство СССР». Интересно, что они по некоторым годам расходятся (причем в лучшую сторону) с используемыми данными советской статистики. Последняя, например, для 1970 года дает цифру потребления в 47.5 килограмма в год по статье с формулировкой «Мясо и мясопродукты в пересчете на мясо (включая сало и субпродукты в натуре)» [2]. С более поздними годами, правда, все совпадает.
Здесь же самое время обратиться к методологическому пояснению, опубликованному в сборнике «Народное хозяйство СССР в 1974 году». Его составители пишут: «В данные о производстве мяса включено мясо всех видов скота и птицы, жир-сырец, пищевые субпродукты» (с. 813). То же самое обнаруживаем и спустя почти полтора десятилетия: «Производство мяса включает мясо всех видов скота и птицы, жир-сырец, пищевые субпродукты. Данные приведены как по промышленному, так и по внутрихозяйственному забою скота и птицы» [3]. Вот так-то — считали все, до чего могли дотянуться.
Идем далее. С мясокомбинатов приготовленное отправляется в торговую сеть. Это приготовленное имеет свое название — товарное мясо. И вот эти-то цифры никогда не фигурируют в современных дискуссиях и любительских расчетах — в то время как плясать, рассуждая о потреблении, надо именно от них!
Проще говоря, «борцы за светлое прошлое» упорно пользуют не ту цифру: вместо показателей мяса, предназначенного для прилавков, публику потчуют ничего не значащими в плане потребления показателями его производства! Следовало бы возмутиться, но стоит также иметь в виду, что для товарищей тут есть свой, можно сказать, кровный резон. Поскольку показатели товарного мяса ощутимо ниже показателей произведенного — на несколько миллионов тонн! Но, нравится это или нет, а именно из показателей товарного производства и должно рассчитываться потребление мясопродукции советскими жителями. Вот и давайте рассчитаем по нехитрой методе «килограммов на душу населения»:
таблица 2
Вот он, предельный уровень наличия мяса на прилавках государственной и кооперативной торговли, с коих его и брало абсолютное большинство населения (доля колхозного рынка в общем объеме продажи продовольствия в рассматриваемый период колебалась на уровне 4-5 процентов).
Однако на этом хитрости не заканчиваются. Ибо даже товарное мясо — снова «в убойном весе». Что это такое? Убойный вес у крупного рогатого скота — вес туши без кожи, головы, внутренностей и нижних частей ног. Убойный вес у овец — вес туши без внутренностей и нижних частей ног, а у свиней — и без щетины. В убойный вес, таким образом, входят, помимо мяса, кости, жир, хрящи — то, что обычно в пищу не идет. То есть, опять-таки, это не собственно мясо, продающееся потребителю, а поставляемая в торговлю туша без наиболее ненужных компонентов. И мяса в этой разделанной туше в килограммах будет, понятно, меньше, чем ее общего веса.
Движемся далее. Можно попытаться узнать, каковы примерные пропорции съедобного (мяса) в общем весе туши. По данным советских экономистов, «средний выход мяса из живой массы перерабатываемого скота за 20 лет повысился с 51.6 процента в 1960 году до 54.4 процента в 1980 году» [4]. Округлим до 55 процентов, примем этот процент для всего периода 1965-1989 годов и посмотрим, какое количество мяса могла предоставить советским труженикам советская же мясомолочная промышленность. Получится, конечно, цифра идеальная — но все же:
таблица 3
Вот такая динамика. Прямо как в той песне: «Все выше, выше и выше!» — только наоборот. Причем здесь следует описать маленькую хитрость, имевшую широчайшее распространение в практике госпредприятий: поскольку скот на комбинаты сдавался по живой массе, сдатчики его буквально закармливали. Как следствие, значительную долю веса составляло именно содержимое желудка животных — показатели колебались в пределах 24-36 процентов от общей массы [5]. Вспоминаются высказанные по сходному поводу слова министра рыбного хозяйства РСФСР товарища Н.Ваняева: «Вот говорим: выловили в океане столько-то! Можно кого угодно ошарашить этими тоннами. А сколько приготовили и положили на стол?» [6]. Справедливо.
Как бы то ни было, повторюсь, именно поступившее в торговую сеть должно рассматриваться в качестве отправной точки при расчетах и исчислениях. Однако понятно: то, что доставлено в магазины, и то, что собственно продано жителю страны, — не одно и то же: на прилавках может очутиться гораздо меньшее количество желанного продукта. Больше того — под видом мяса на прилавках может очутиться буквально все, что угодно.
Здесь наши исчисления, наконец, заканчиваются — ибо, конечно, статистики того, сколько мяса украли труженики гостеприимной советской торговли нет даже у работников доблестных органов советского правопорядка. Конечно, можно удивиться столь безапелляционной постановке проблемы — чего ж сразу украли-то? Однако сия щекотливая тема многажды поднималась на страницах прессы. Приведу только одну цитату — зато из главной газеты СССР, «Правды»: «Известно, основная часть мяса поступает в торговую сеть в неупакованных полутушках и четвертинках. Разрубка их осуществляется в магазинах. Вот уж где есть возможность разгуляться мясникам в „черном перераспределении“ продукции! А ведь и трудностей не было бы, если комбинаты поставляли ее разделанной и упакованной. Это касается и птицы. Больше половины ее идет в торговую сеть полупотрошенной... Полуфабрикатов, кулинарных изделий вырабатываются крохи. Упаковка птицы также почти не практикуется... итак, каналы утечки мяса разнообразны и порой непредсказуемы» [7].
Нельзя умолчать о том, что доблестные органы советского правопорядка не сидели сложа руки, отслеживали и даже, случалось, пресекали хищения мяса, — однако оценка шла в рублях, бесполезных для нашего небольшого исследования, к тому же все хищения ухватить было просто невозможно [8].
Вот и имеем мы, как результат, бесчисленные воспоминания бывших советских жителей о магазинных костях с редкими кусочками мяса на них. Имеем фотодокументы. Имеем даже узаконенные шутки в произведениях советского масскульта — да вот вспомнить хоть пса Шарика из мультфильма «Трое из Простоквашино»: «Мясо надо в магазине брать, там костей больше!» А мораль всей басни такова, что до простого советского человека из тех 40-50 с небольшим товарных килограммов мяса (в коем собственно мяса, как мы помним, меньше) доходила прямым, законным путем лишь весьма скромная часть.
Здесь, кстати, можно заметить, что украденное мясо ведь не испарилось, оно тоже было потреблено. И замечание это будет резонным — однако все же здесь вступает в силу другой сюжет, смежный, но прямо к теме исследования не относящийся — о неравенстве в СССР: образно выражаясь, кому-то — кости и жир, а кому-то — вырезка каждый день. Здесь подробно рассматривать этот сюжет нет необходимости, достаточно просто обозначить проблему. В то же время стоит отметить, что, несмотря на более чем четверть века, прошедшие со времени падения идеологических запретов, историки весьма мало продвинулись в изучении проблемы социального расслоения. Возможно, это дело будущего — однако изучение, к примеру, реального перераспределения благ (в том числе и доступа к продовольствию), без сомнения, прольет свет на важные механизмы функционирования советского общества и судьбу «советского проекта» в целом. Будем надеяться, что серьезные исследования этих вопросов не за горами.
По вычислению уровня мясоедения в СССР существует мини-историография. Так, в 1988-1989 годах вышли наделавшие немало шума статьи экономиста А.С.Зайченко [9], в которых он подробно объяснил, как советские статистики «химичили» с данными, и вывел показатель душевого потребления мяса на уровне максимум 40-45 килограммов — оговорив, что оный, скорее всего, еще ниже. Авторитетный ныне историк Б.Н.Миронов примерно в те же годы привел цифру потребления «чистого мяса без сала и субпродуктов» на уровне 45 килограммов по состоянию на 1987 год [10]. Попадаются и личные свидетельства — например, генерал-лейтенант Н.С.Леонов, в 1970-1980-е годы начальник информационно-аналитического управления внешней разведки КГБ, вспоминал: «Юрий Владимирович задумался: „А почему поляки бунтуют?“ Началом забастовочных движений, как известно, было подорожание мяса. Он спросил, какое же там потребление мяса? Порядка 50 килограммов на душу населения. Он задумчиво говорит: „Так у нас 38, и мы не бунтуем. Почему?“ Отвечаю, что мера терпения русского народа значительно выше...» [11].
Так что, в принципе, более-менее близкие к реальным оценки уже существовали. Однако оставались — и во многом до сих пор остаются — невостребованными из-за того, что не вписываются в глубокомысленные рассуждения о том, как сейчас плохо с мясом и как народ «не доедает» (хотя, казалось бы, достаточно зайти в любой магазин) и как зато под «народной властью» было хорошо.
Здесь есть еще вот какой забавный момент: еще при Хрущеве, кажется, всерьез взявшемся строить коммунизм, ученые начали разрабатывать так называемые рациональные нормы потребления продуктов питания — высчитывали, сколько чего должен съедать советский человек в течение года в светлом коммунистическом обществе. Это в контексте нашего исследования представляет интерес - потому что, например, в 1967 году были опубликованы нормы, согласно которым потребление «мяса и мясопродуктов» должно было составить 90-100 килограммов [12]. В 1971 году Институт питания Академии медицинских наук СССР разработал рекомендацию потребить уже 82 килограмма на душу в год. Наконец, когда в Госплане в 1977 году разрабатывали программу развития животноводства, разговор шел уже в стиле «ориентировать на потребление 70 килограммов мяса на душу населения в 1985 году» [13]. В 1982 году эта цифра попала в Продовольственную программу СССР. Но, как видно, даже по официальным данным поставленной планки так и не достигли: к началу перестройки кое-как выползли на показатели производства лишь в 60 килограммов.
Вывод из вышеизложенного такой: 70 (или около того) килограммов мяса, якобы потребляемых ежегодно советским человеком и гражданином, есть цифра дутая. Максимум гипотетически доступного в торговой сети даже в самый «сытый» период истории СССР находился на уровне примерно 40 килограммов. Реальные же цифры потребления были еще ниже - разумно предположить уровень 30-35 килограммов в год на усредненную душу населения.
Источники:
[1] Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.40. С.342.
[2] Народное хозяйство СССР в 1987 году. М., 1988. С.425.
[3] Там же, с.692.
[4] Рукосуев П. Связь животноводства с мясной промышленностью // Вопросы экономики. 1986. №5. С.92.
[5] Там же, с.89.
[6] Литературная газета. 1981. 9 апреля.
[7] Григорьев Е., Шпаков Ю. Мясо с "клюквой". Анатомия потерь и приписок // Правда. 1988. 6 июля.
[8] Жирнов Е. Дело о расхитителях мяса // Коммерсантъ-Деньги. №10. 2012. 12 марта.
[9] Зайченко А.С. США-СССР - личное потребление (некоторые сопоставления) // США-ЭПИ. 1988. №12. С.12-22; он же. Еще раз о личном потреблении в СССР и США // США-ЭПИ. 1989. №6. С.114-127.
[10] Миронов Б.Н. История в цифрах. Л., 1991. С.142-143.
[11] Николай Леонов: "Мы верили ему, не опасаясь подвоха" / Интервью // Федеральная служба безопасности РФ. Авторские публикации. 11.06.2004.
[12] Литвинов В.А. Правда о вкусной и здоровой пище. Показатели потребления в России за 100 лет // Человек. 2006. №2.
[13] Краснопивцев А.А. Жажда справедливости. Политические мемуары. М., 2013. Т. 1. С.110, 146.
Продолжая разговор о «мясном вопросе» в Советском Союзе, надо отметить, что одним только разбором «официальных данных» ограничиваться нельзя. Для более полной картины важно привлечь свидетельства современников — причем желателен широкий диапазон: от представителей властных структур до простых жителей страны. Так сухие цифры приобретают «человеческое измерение» и ситуация становится значительно понятнее, ее можно попытаться почувствовать, приложить к своему опыту. Нелишне произвести такой эксперимент и с «самым сытым периодом советской истории».
Новые лидеры принимали страну осенью 1964-го в состоянии весьма плачевном: «...сложилось тяжелое положение ... торговля мясными продуктами почти повсеместно идет с большими перебоями, а в ряде промышленных центров этих продуктов в этом году вообще почти не было... Мы все еще очень далеки от того, чтобы удовлетворить потребности народа в продовольствии» [1]. Был принят ряд мер по облегчению положения колхозников, однако сельское население уже давно массово бежало в города, так что поднимать животноводство с каждым годом становилось все более некому. Производство мяса, изначально невысокое, росло черепашьими темпами, не поспевавшими за приростом населения.
Как следствие, напряженность сохранялась. В 1967 году ЦК КПСС и Совмин СССР констатировали, что «производство ряда важнейших видов мясных и молочных продуктов не обеспечивает возрастающих потребностей населения». Летом-осенью 1968 года партийный лидер Украины П.Е.Шелест записывал: «...мяса повсеместно не хватает, много справедливых нареканий... В Донбассе большие сложности с обеспечением питания, в особенности мясом, государственных фондов явно не хватает. А на рынке килограмм мяса 2,5-3 рубля... Из республики отправляется огромное количество продуктов животноводства — даже за границу, а свой собственный рабочий класс, „хозяин“ страны, держим на минимальном пайке»[2]. В феврале 1969 года второй секретарь Пензенского обкома Г.В.Мясников отмечал: «Не отоваривается рыба, плохо с мясом, и нет просветов» [3]. Даже официально признавалось, что, «несмотря на значительный рост товарооборота, спрос населения на некоторые товары, в частности на мясо, сельди... удовлетворялся не полностью» [4]. Причем на состоявшемся в декабре 1969 года пленуме ЦК глава Госплана Н.К.Байбаков прямо предупредил, что в 1970 году «будет ощущаться напряжение в обеспечении населения некоторыми видами пищевой продукции, и прежде всего мясом» [5].
Мало что поменялось и год спустя: «...проблема миллионов — как достать, хоть в драку, в очередь — мясо или колбасу. В Куйбышеве... крупнейшем рабочем городе, мяса в магазинах нет уже лет 20 — привыкли и не просят даже. А из Тулы, Ярославля ездят в Москву за колбасой: кооперируются 4 семьи и каждую неделю посылают кого-нибудь покупать на всех... Рабочий с Коломенского машиностроительного завода, случайно разговорившийся в очереди, все восхищался, как в Москве хорошо — и мясо, и колбаса в магазинах, «а у нас — ничего» [6]. Раз уж подобное творилось в Подмосковье, то что говорить о, например, Украине: «Очень плохо... получилось по республике с планом товарооборота... Довольно печальное положение с торговлей мясом и животным маслом... Болит голова: чем кормить народ будем?» — вопрошал Шелест. Весной 1972 года он же замечал: «...цены на продукты на рынке неуклонно растут, килограмм мяса 4.5-5 рублей. В госторговле мяса почти нет» [2].
Не слишком менялось положение даже в годы, номинально успешные для сельского хозяйства. Летом 1973-го проходили выборы в местные советы РСФСР, и, например, в Челябинске избиратели требовали - путем надписей на бюллетенях — «улучшить снабжение трудящихся продуктами питания (мясом, маслом, квасом, овощами)» [7]. Брежнев, правда, считал, что «аграрная политика правильная и народ ее разделяет. Продовольственное снабжение бесперебойное. Народ не почувствовал тягот 1972 года. Улучшилась структура потребления, больше стало потребляться мяса, молока и яиц» (из выступления в октябре 1974 года на пленуме ЦК КПСС). Однако бытовали и иные, не столь благодушные настроения: «...наверно, ему докладывают... что, например, в Перми (большой город с военной промышленностью) мясо дают по талонам один раз в неделю — в пятницу, и уже не в магазинах, а распределяют по предприятиям» [8].
Народ старались «будировать» как можно меньше: так, в конце 1974 года по каналам цензуры прошла инструкция, запрещавшая «публиковать материалы, касающиеся снабжения населения и жизненного уровня». «Мясо не появится оттого, что о его отсутствии не будут писать. Но отсутствие информации об отсутствии мяса создает иллюзию, что оно есть», — иронизировал историк М.Я. Геллер [9].
Тем временем талоны стремительно расползались по стране. Летом 1975 года жительница Казани писала в ЦК: «...поехали мы с женихом за яйцами в город Волжск, что от Казани 2 часа на электричке... мясо свободно на прилавках лежит (и свинина, и говядина, и куры, и даже индюшки), такой картины в Казани никогда еще не было. Стоим мы и сетуем друг на друга, что денег мало взяли. Ведь в Казани на базаре мясо трудно достать. Ну кое-как наскребли на одну курицу. Хотели выбивать в кассе, а с нас какие-то талоны спрашивают... К празднику 1 Мая в магазинах появилась свинина. Народу море, а мяса капля... мясокомбинат нашего города выполнил план на 120-150 процентов. Только непонятно, где они, эти 150 процентов».
Милиционер из Куйбышева (ныне — Самары) жаловался: «Начиная с 1967 года и по настоящий день в магазинах нашего города очень редко купишь мясо, в основном продажа этого продукта идет на рынке, где стоимость одного килограмма 4.5-5 рублей. Разве это справедливо, что в таком крупном городе, как Куйбышев, в магазинах очень редко бывает такой важный в жизни продукт. Такая же история с курами...».
Из Харькова поддерживали: «У нас нет мясных продуктов. На базаре все продукты вдвое-втрое дороже... все только на рынке. Но там свое царство! Что хотят, то и просят. А где же набрать денег, чтобы жить по рыночным ценам!..» [10].
Однако власть не обещала народу легкой жизни: в речи на декабрьском пленуме ЦК генсек заявил, что и в ближайшем будущем «трудности с молоком и мясом» сохранятся.
Все это не так безобидно, как может показаться. Нехватка мяса и белков оказывала прямое влияние на здоровье населения, прежде всего детей и подростков. Так, демограф М.С.Бедный отмечал, что школьники в сельской местности РСФСР на 10-20 сантиметров ниже ростом, чем их городские сверстники [11]. Вообще положение дел со здоровьем населения как раз в «сытые» 1970-е начало неуклонно ухудшаться, индикатором чего стали снижение ожидаемой продолжительности жизни (в первую очередь у мужчин), рост общей и особенно младенческой смертности.
Наверху начали задумываться над положением. Осенью 1976 года на политбюро ЦК Брежнев указал, что «вопрос продовольствия надо сделать вопросом № 1. Сделать программу обеспечения населения мясом, восстановить поголовье свиней» [12]. Чтобы как-то облегчить тяготы мясного дефицита, по четвергам в общепите вводится знаменитый «рыбный день» (причем на прилавках появились виды рыбы, которые в поваренных книгах 1950-х значились как несъедобные — тот же минтай). Кроме того, вышла ведомственная инструкция «Меры по эффективному использованию мяса и мясных продуктов на 1976 год», которая, в частности, предусматривала сокращение количества мяса при изготовлении колбасы — (это к вопросу о замечательных советских ГОСТах — прим. steissd)с целью его экономии. Начали хвататься за всевозможные альтернативные и нетрадиционные источники — конину, верблюжатину, сою. Доходило до решений трагикомических: в 1978 году вышел циркуляр об издании книг по вопросам питания, который запрещал публикацию фотографий мяса (в крайних случаях разрешалось использовать рисунки) [9].
Однако помогало не очень - даже из Ленинграда писали: «...колбасы и мяса все меньше». Что уж говорить о городах вроде Костромы: «Пенсионерам дают к Новому году талоны на мясо в домоуправлениях (1 килограмм на пенсионера). Впрочем, не талоны, а „приглашения“. Получаешь „приглашение“ и идешь в магазин. Сегодня „Северная правда“ отправила своих представителей в магазин, чтобы получить мясо (по 1 килограмму на работника). Именно так „дают“ мясо трудовым коллективам» [13]. О том, что «трудно с мясом», жаловался глава казахской компартии Д.А.Кунаев [14].
Не всех, правда, волновали такие низменные категории, были и люди идейные, несгибаемые — вот отрывок из беседы «поэта» Ф.И.Чуева с верным сталинцем Молотовым: «...пока империализм есть, нам легко не будет. Хотим пожить лучше. И хотим, и должны, но это будет медленно идти. — Но люди не видят мяса по всей стране. — Ну и черт с ним, с мясом, только бы империализм подох!» [15].
Времена, впрочем, были уже совсем не сталинские, и приходилось как-то объяснять ситуацию. На роль главного врага идеально подходили засухи. Так, весной 1977 года секретарь ЦК М.В.Зимянин отмечал, что последствия катастрофы 1975 года «преодолеваются, хотя пока ощущаются трудности в обеспечении населения продуктами животноводства» [9]. Жители страны соглашались: «...нет мяса (на рынке в очередь — по 4 рубля за килограмм), нет колбасы, сала и прочего» [13], «...многие сложности снабжения населения, прежде всего, мясом» [3]. Из Свердловского обкома в конце года писали в ЦК прямо: «...торговля мясом в области не производится. В продаже имеются колбасные изделия, ассортимент которых ограничен. В отдельных промышленных городах торговля ими производится с перебоями».
Имелись, конечно, островки благополучия: «...мясо, колбаса, яйца все же есть в Ленинграде — в Москве меньше, — есть в Литве, на Украине; народ ворчит, но не более того...» [16]. Но в то же время «в Смоленске нет мяса. Если его „выбрасывают“, что случается далеко не каждый день, у магазинов вырастают длиннющие хвосты. На рынке килограмм говядины стоит 4-5 рублей, что не по карману семье, где даже 2 работника. Приехавшие на гастроли актеры Челябинского театра удивлялись благополучному положению... в Смоленске» [17]. «В Кострому прибыли 25 молодых азербайджанцев-мелиораторов... поговаривают, то ли в шутку, то ли всерьез, что они уже просят барашков и удивляются, почему это в Костроме буквально каждый день — мяса нет» [12]. «По мясу. Ростов-Дон: после вычета на ясли, детсады, на рестораны и т.п. в розничную продажу поступает из расчета 1.5 килограмма на человека в год! Есть лучшие районы, но больше 7 килограммов на душу в год нигде нет» [8]. «Уже сегодня потребности населения в мясе удовлетворяются лишь наполовину, и распределение мяса в крупных промышленных центрах (таких, например, как Ростов-на-Дону, Одесса и мн. др.) происходит строго лимитированно по месту работы главы семьи» [11].
Отдельно стоит сказать о столице. «Москва в эти декабрьские дни наводнена приезжим народом. За мясом и колбасой огромные очереди», — писал литературный критик И.А.Дедков на исходе 1978 года [13]. Подобный ажиотажный спрос регулярно становился причиной серьезных перебоев в «образцовом коммунистическом городе». По этому поводу в январе 1979 года пресс-конференцию провел министр сельского хозяйства В.К.Месяц: «Партия открыто признает, что следует сделать усилия в области животноводства, и прежде всего в области производства мяса» [9]. Вообще, начало того года выдалось горячим — вот Китай вторгся во Вьетнам, а в СССР паника: «Все раскуплено в магазинах: спички, соль, крупы, мука. Масла и мяса нет», — записал живший в богатой Эстонии поэт Д.А.Самойлов [17].
Пытаясь отреагировать на ситуацию, руководство страны приняло решение об организации предприятиями и учреждениями «подсобных сельских хозяйств» (февраль), а в марте вождь, выступая перед избирателями, заявил о намерении в течение года удвоить производство мяса. В газету «Правда» немедленно пришло 43 письма с вопросом: «За счет каких ресурсов?», а в Свердловске разбросали более 300 листовок с текстом «Товарищи, вычеркнем продажных кандидатов, они забывают о нас сразу после выборов, их не беспокоит, что партия стала выше народа, сильнее закона, что растут цены, пустеют магазины» (разбросавших не нашли) [18]. Эпистолярное творчество приобрело широкий размах: «...„с мест“ идет поток писем, все более требовательный и угрожающий. Например, „не думайте, что у русского народа терпение беспредельно“... Все чаще всерьез (не анонимно) требуют введения карточек на мясо, молоко, крупы» [8].
А затем партийные старцы влезли в Афганистан — и после одной из тяжелейших засух десятилетия СССР получил массу всевозможных санкций и эмбарго. «Меры Картера оказались очень чувствительны. Обкомам запрещено «допустить» убой скота. Но мяса от этого не прибавится: будут сдавать полудохлый истощенный скот… Нормы доведены до смешного: на 1981 год Ростову-на-Дону планируется мяса на душу населения… 2 килограмма в год. Положение хуже, чем во время войны, так как тогда приходилось снабжать только города, а теперь — и деревню. Отовсюду идут требования и просьбы ввести карточки, но этого невозможно сделать не только по соображениям политическим, но и потому, что на это не хватит продуктов: ведь придется давать ограниченно, но всем, а не выборочно - Москве». Проблема усугублялась тем, что на носу была Олимпиада — в результате «в провинции — на Урале, на Волге, в Сибири, не говоря о Севере, — в магазинах пусто. В Риге (!) даже молока и сыра нет» [8]. «Прогулка... по Казани... черный ужас бытия. Масло по карточкам, все везут из Москвы, мяса нет и в помине... Апокалиптичность. Ощущение позднеримского конца времени», — отмечал литератор Н.Я.Эйдельман [19]. Вторит ему и публицист В.Е.Шамбаров, тогда политработник: «Вспоминается... как после падежей скота в Калмыкии — из-за недостатка корма, в Северокавказском военном округе в офицерских столовых подавали „баранину холодного убоя“, то есть дохлятину» [20].
Для советского руководства наступило крайне непростое время: летом начались волнения в Польше, спровоцированные и продовольственными затруднениями, а по СССР уже катилась волна забастовок. При этом «дело стоит на краю введения карточной системы на многие продукты» [3], «секретарь ЦК обратился к обкомам и республиканским ЦК с письмом «принять все меры», чтобы исправить положение со снабжением мясом, так как в большинстве мест — катастрофа с этим и ситуация названа политической" [8]. Настал звездный час подсобных хозяйств селян — в январе 1981 вышло постановление «O дополнительных мерах по увеличению производства сельскохозяйственной продукции в личных подсобных хозяйствах граждан», в газетах начал активно пропагандироваться их опыт...
Очередной съезд КПСС в начале 1981 года «подчеркнул, что снабжение населения продовольственными товарами представляет проблему не только экономическую, но и политическую, социальную» [21], и в сентябре руководство сделало ход конем: парторганизациям было разослано «закрытое письмо ЦК» о начале рационирования продовольственных товаров. Карточную систему официально не ввели, однако на самом высоком уровне — в речи Брежнева на ноябрьском пленуме ЦК — признавалось, что и в наступившей XI пятилетке «сохранятся перебои в снабжении мясом, молочными продуктами... и рядом других товаров». Катастрофическое положение дел начало приводить к психопатическим случаям — так, в Ярославле задержали местного жителя, который готовил взрывы самодельных бомб «с целью побуждения населения к активному выражению недовольства недостатками в снабжении продуктами» [18].
В середине 1982 года была принята Продовольственная программа СССР, призванная переломить ситуацию в кратчайшие сроки. А ситуация была такова: «В наших магазинах ничего нет» [13]. «В областных городах нет мяса вообще, разве что в комиссионных на рынках... Картина в колыбели революции похожая. Ни сыра, ни колбасы, ни круп» [8]. «За год, который прошел после моей предыдущей поездки в Ленинград, экономическая ситуация там ухудшилась катастрофически. Например, нет сливочного масла. Из мяса осталась только жирная свинина» [16]. Осенью талоны появились в Вологде и потом распространились на область.
Тем не менее программа была документом чисто декларативным, что «внутри» прекрасно понимали: «...выступал зав. отделом Госплана... К 1990 году (конечный рубеж программы) не выходим на рациональные нормы потребления (хотя они и были снижены Академией медицинских наук — эти его слова были покрыты долгим, громким смехом зала)... По мясу — надо бы произвести 26.5 млн тонн, а произведем к 1990 году только 21 млн тонн. Сейчас считается, что у нас 58 килограммов на душу. Однако с 1975 года мы не увеличили ни на грамм, наоборот, произошло снижение на 2 килограмма... Сейчас государственные дотации на мясо, молоко, масло — 30 млрд рублей. В 2 раза дороже обходится их производство, чем продажа. Выход — повысить цены. Но это — вопрос политический» [8].
К этому времени «кризис снабжения» дотянулся до Москвы. Журналист Л.А.Левицкий писал весной 1983 года: «Утром побежал в магазин. Пустые полки. Ни сыра, ни колбасы, ни мяса или кур. Потому ли, что и в самом деле ничего нет, или потому, что по случаю выходного дня решено припрятать наличие от иногородних, которые, несмотря на все угрозы, прут и прут, обездоливая славную нашу столицу. Вот наглецы-то! Тоже, видишь ли, есть хотят».
Осенью 1984 года - похожая картина: «Случается, что побывав в десятках магазинов, я ничего не раздобываю и, несолоно хлебавши, возвращаюсь восвояси» [22]. Впрочем, мясо — за его, по сути дела, отсутствием — уже как-то отошло на второй план. Проблемой стало наличие базовых продуктов — так, в прессе развернулась кампания по «бережному отношению к хлебу»! Судьбоносные же решения партии в канун перестройки свелись к констатации очевидного: «Весьма ощутимый ущерб сельскому хозяйству наносят прежде всего засухи, которые в последние годы участились. Это приводит к заметным колебаниям объемов производства сельскохозяйственных продуктов, создает напряженность в обеспечении ими населения, сказывается на экономике в целом» (из постановления октябрьского пленума ЦК о мелиорации). По итогам 1984 года «во многих районах страны улучшилось обеспечение населения продуктами животноводства... Однако годовой план розничного товарооборота недовыполнен»[23].
Пришедший весной 1985 года к власти М.С.Горбачев взял быка за рога — от него, собственно, этого и ждали. Заседания парторганов приобрели острокритическую направленность: «140 мясокомбинатов не имеет холодильников, 42 процента их требуют срочного капитального ремонта... При заготовке и транспортировке скота гибнет 100 тысяч тонн мяса... Из-за нехватки мощностей по переработке пропадает до 1 миллиона тонн выловленной рыбы» [8]. Но что интересно: в целом широкие круги советского населения уже, кажется, морально смирились с реальностью — воцарилась та самая уверенность в завтрашнем дне: «Сегодня жратвы нету, так с чего бы ей завтра появиться?» У писателя Ю.М.Нагибина читаем: «Были у Нины С. Ели вареники с валуями и картошкой, соленые валуи и жирную свинину, запивая облепихой, ежевикой, брусникой. Все восторгались столом и удивлялись, где Нина достала свинину. Это был стол эпохи сплошной коллективизации. До чего же все развалилось! За столом... сидели почти оборванцы. А ведь это все ученые, люди со степенями» [24]. Дедков так формулировал общественные настроения: «Ненормальное давно и незаметно стало нормальным. Мы молчаливо допустили, что обойтись можно без молока каждый день, без хорошего чая, без масла. Без какой-нибудь ваты, без электрических лампочек. Без батареек. Без свободы выбирать одного из двух. Без свободы писать письма, огражденные от перлюстрации. Без многих других свобод... Потому что мы имели в виду возможные худшие варианты. И только поэтому мы говорили: всё хорошо!»[13].
Впрочем, «настоящие буйные» все-таки находились: так, летом 1985 года во французское посольство проник сварщик О.Алифанов (заметим, не хипстер и не еврей, как принято стереотипировать недовольных — прим. steissd), попросивший политического убежища (в чем ему, конечно, отказали, — зато галантно проводили до метро, где поджидали милиционеры). С собой он принес письмо, в котором было, среди прочего, следующее: «Прошло 40 лет после войны, а в стране по-прежнему действуют продовольственные талоны и карточки на основные продукты питания. Даже в Москве проблема купить после работы колбасу, молоко, кефир, свежий хлеб, яйца... В Куйбышеве и в Ульяновске один человек в месяц по продовольственному талону может купить не более 500 граммов мяса. В Сургуте — столице нефтяного края, где я жил, там получше — 2 килограмма мяса на человека, но чтобы их отоварить, нужно целыми днями бегать по городским магазинам... Колбаса для жителей сел и городов просто экзотический продукт» [25].
Западных наблюдателей все это озадачивало — например, голландский посол П.Бювалда записывал: «Остается непонятным, почему же такая мировая держава не в состоянии должным образом... обеспечить население страны товарами первой необходимости» [26].
На мартовском пленуме 1989 генсек окончательно признал: «Действительность такова, что продукции сельского хозяйства нам не хватает... дефицит продовольствия создает социальную напряженность, вызывает не просто нарекания, а уже недовольство людей. Такая ситуация с продовольственным снабжением сохраняется многие годы» [27]. За что ему в обстановке первых альтернативных выборов во всесоюзный парламент начало доставаться по полной программе: «Назвавшийся рабочим кандидатом в депутаты Пряхин... на весь Советский Союз по TV заявляет, что Горбачев обманывает народ со своими программами, от которых не пахнет ни хлебом, ни мясом» [8]. По всей стране вводились талоны, «визитки покупателя» на всевозможные продукты и товары и прочие атрибуты карточной системы.
[25] Геллер М.Я. Российские заметки. 1980-1990. М., 2001.
[26] Бювалда П. Дневник дипломата. Москва — Гаага. Записки Чрезвычайного и Полномочного Посла Королевства Нидерландов в Москве. 1986-1990 годы. М., 2000.
[27] Об аграрной политике КПСС в современных условиях. Доклад М.С. Горбачева на Пленуме ЦК КПСС //«Правда». 1989. 16 марта.
Лунный — не лунный, но «астероидный трактор» может представлять собой решение на случай угрозы падения астероида.
Два астронавта NASAпредложили ещё один способ отклонения опасных для Земли астероидов с траектории столкновения.
Эдвард Лю и Стэнли Лав говорят, что закрепить на астероиде двигатели (для коррекции его орбиты) — очень сложно. В силу малой гравитации надёжного соединения не получится. Или нужно бурить. Что тоже – сложно и ненадёжно.
Вместо этого астронавты предлагают применять «гравитационный трактор (или тягач)». Это сравнительно крупный автоматический корабль, который по прибытию на место должен неподвижно зависнуть на небольшой высоте над астероидом.
Теперь тягач включает свои двигатели (очевидно — маломощные, но зато чрезвычайно экономичные — ионные) и начинает медленно-медленно ускоряться. Естественно, струи выхлопа нужно направить несколько в сторону от астероида — как лепестки цветка.
Астероид будет смещаться вслед за машиной — просто за счёт силы гравитационного притяжения между скалой и космическим аппаратом. Нужно лишь регулировать силу тяги так, чтобы зонд не улетел прочь.
И хотя сила притяжения будет чрезвычайно мала, по расчётам авторов идеи, 20-тонный зонд может увести с опасной траектории 200-метровый астероид всего за один год такой буксировки.
А 200-метровый «камень», при неудачном стечении обстоятельств, вполне может поставить под угрозу всю жизнь на планете (за счёт изменения климата) и уж город может уничтожить спокойно.
А то у людей, помнящих СССР, может случиться кондрашка.
У нас в городе есть сетка магазинов с названием семья. Как любая продвинутая сетка продуктовых магазинов, она вечно что-то придумывает для привлечения клиентов. В этом месяце выдавались календари на декабрь. Каждый день в нем были определенные скидки на разные типы товаров — например, на все мучное или вино-водочное и т.п. В некоторые дни предлагались «дни по талонам». Это значит, — отрываешь талончик, с надписью «колбаса со скидкой», и счастье Тебе — 20 рублей сэкономишь. Это предыстория.
История. Стоим на кассе. Впереди двое мужчин, один из которых одет в красную куртку фаната олимпиады, с гордой надписью «Россия». Из покупаемого водка, коньяк и ...4 хурмы. (Хурму , кстати, они взяли в последнюю очередь. Видимо, появились сомнения.). В момент пробивания продуктов по кассе, девушка-продавщица спрашивает у мужчины-любителя олимпиады:
— На водку есть талоны?
Тот, опешив, выпучив глаза, но при этом, схватив водку одной рукой, всматриваясь в лицо девушки, неуверенно, хрипло, спрашивает:
— Это что? Прикол какой-то?
Та невозмутимо повторяет:
— Талоны? Наводку?
Затем, все-таки показывает мужчине, как выглядят эти талоны.
— Это акция. Со скидкой — по талонам, — объясняет она.
— НЕТ! нету! — облегченно выдыхает тот. — А я-то думаю! Меня же всего 3 месяца в России не было!
Со счастливой улыбкой, после отпустившего шока, они быстренько удалились из этого странного магазинчика.
Америка. В одном университете, ставя студентке зачет, профессор не удержался и прокомментировал сказав, что ему «приятно поставить зачет такой красивой леди, которая так блестяще справилась с заданием». На следующий день профессора известили, что на него и на университет подан иск в суд за «сексуальные домогательства» — студентка постаралась.
Профессору невероятно повезло, и он, и университет избежали штрафа и компенсаций, потому что профессор сумел выкрутиться следующим образом. Когда судья спросил подтверждает ли он, что назвал девушку «красивой», профессор ответил так:
— Да, но я сделал это исключительно из гуманных соображений. Никогда за всю мою жизнь я не видел более безобразной женщины, и мне стало так ее жаль, что я не удержался и решил хотя бы одним добрым словом помочь ей поднять самооценку (self confidence).
Судью объяснение удовлетворило и дело было закрыто.
Эх ты, толстоносый! Сосульку, тряпку принял за важного человека! Вон он теперь по всей дороге заливает колокольчиком! Разнесет по всему свету историю. Мало того что пойдешь в посмешище — найдется щелкопер, бумагомарака, в комедию тебя вставит. Вот что обидно! Чина, звания не пощадит, и будут все скалить зубы и бить в ладоши. Чему смеетесь? — Над собою смеетесь!.. Эх вы!..
Повторение сюжета «Ревизора» в современном антураже. Впрочем, и Гоголь позаимствовал идею у Шарля Перро.
Начало 90х. Архангельск. В город приехали два солидных бизнесмена из Голландии. Ходили в Администрацию области, в «Экспортлес», знакомились с местными предпринимателями, предлагали закупать лес-кругляк напрямую, без посредников, миллионами кубометров. Обещали цены значительно выше рыночных. Обещали встречные поставки промтоваров по низким оптовым ценам...
Дорогих гостей возили по дорогим ресторанам, ночным клубам, по саунам с моделями, свозили и в Москву и в Питер, и в Самару, устроили им банкет-марафон на несколько недель(!), показали им широту российской натуры ... Потом их обокрали в отеле, и местные предприниматели помогли им с деньгами, отправили на самолете первым классом в Амстердам...
Лишь спустя некоторое время выяснилось, что эти голландские «бизнесмены» на самом деле — два мелких мошенника, причем, лет 20-ти от силы, они просто приехали в Россию, погулять на халяву, что удалось им в высшей степени, да еще и с собой им денег дали...
Сюжет реальный, хотя история стара как мир, все тот же Кот в Сапогах, превратившийся вдруг в маркиза Карабаса... Или, все тот же сюжет, что и в фильме «Поймай меня если сможешь» ...
Но история учит лишь тому, что ничему не учит: только сегодня прочел в новостях, что в Португалии: «Бывший консультант президента, бывший советник Всемирного банка, финансовый исследователь ООН и преподаватель американского вуза Артур Баптиста да Силва со своими нападками на меры жесткой экономии в Португалии заработал себе в прошлом году славу героя СМИ. Он получал за свои статьи и выступления солидные гонорары, его приглашали на различные форумы. Единственная проблема заключается в том, что этот 61-летний респектабельный мужчина в очках ни на одном из вышеуказанных постов не работал. Оказывается, это отбывавший тюремный срок мошенник с поддельными документами.» Занавес:))
И у неё даже не возникло вопросов, зачем прятаться.
Историю эту рассказал мне брат, который в начале своей трудовой деятельности работал проводником пассажирских поездов. Зарплата у проводников в те далекие денечки была небольшая, а денег, как всегда, хочется много-много, чтоб от их количества душа развернулась и уж больше не сворачивалась. Вот и грешили ребята должностными преступлениями, самым распространенным из которых был провоз безбилетников за вознаграждение лично проводнику. Впрочем, обычно на такие провинности начальство глаза закрывало, но как говорится, лучше не попадаться…
Так вот, стоят наши герои на посадке в Орше. Хмуро так стоят, без настроения. Ведь за всю поездку (поезд-то дальнего следования) ни одного «левака», следовательно, и ни рубля лишнего в карманчике. И конечная станция прибытия скоро. Но вот время стоянки подходит к концу, и уже объявлено, что «заканчивается посадка на поезд Санкт-Петербург — Минск». И тут на лицах наших тружеников появляется улыбка, потому что они видят, как по направлению к их вагону бежит тетенька, упитанная такая мадамка, и кричит: «Ребятки, и меня возьмите!!!» «Ага», — думает братишка, зайчик нарисовался.
Втащили они женщину в поезд, и тут краем глаза заметили, что в этот же поезд садятся ревизоры… Жажда наживы победила, и тетеньку решили не ссаживать, а где-нибудь спрятать. Думали-думали, и лучшего места, чем нижняя полка для чемоданов, не придумали. Дамочка особо и не сопротивлялась, ревизоры-то уже по вагонам пошли, только вот запихнуть ее туда оказалось проблематично… Веса в ней кило 100 не меньше, обхват талии соответствующий. Но для русских людей безвыходных положений не бывает. Впихнули.
Ревизоры с проверкой, прошли вагон, замечаний и нарушений не обнаружили. Вот только поинтересовались у проводников, почему те уселись на нижнюю полку и ни разу не поднялись за время проверки. В общем, наши герои поднялись. Взорам ревизоров предстала сто килограммовая тетенька, лежащая в полке. Проверяющие, конечно, в шоке. Однако поинтересовались, есть ли у дамы билетик. На что та предоставила билет на этот поезд, да еще и в этот вагон! Тут уж в шоке были мой брат и его напарник…
Рассказала знакомая воспитательница в детском саду. Младшая группа. Привели мальчика весь в слезах. Ну он и говорит что мама папу ударила дома за то что не ночевал дома. Дети услышали про это и тут началось.
— А у меня папа вчера маму избил. — А у меня папа с мамой вчера на кухне рюмками чокались. — А у меня мама с папой подрались...
Стоял крик, у кого хуже всех папа с мамой себя вели. Приходит запоздавшая девочка слышит разговоры детишек и говорит:
