Так сказать, чисто советское Гестапо. А теперь напортачил Гугл. Интересно, есть ли в здании подвалы, в которых октябрята с ушами могли бы допросить сантехника Потапова на предмет места расположения его винной заначки?
Пользователи Twitterобратили внимание на обозначение здания управления ФСБ в Калининградской области на картах Google. Юзеров удивило, что вместо отдела службы безопасности сервис указывает на «Управление Гестапо».
УФСБ по Калининградской области располагается по адресу Советский проспект, дом 5. При проверке в Google Mapsоказалось, что управление действительно обозначено как «Управление Гестапо Восточной Пруссии» (хорошо хоть не Калининградской области РСФСР — прим. steissd).
«Яндекс.Карты» при этом указывают корректное название учреждения на Советском проспекте. Как предполагают обнаружившие неточность пользователи, Googleзабыл переименовать учреждение, располагавшееся в этом же здании раньше.
Гестапо — политическая полиция Третьего рейха, существовавшая с 1933-го по 1945 год. Ведомство преследовало инакомыслящих, недовольных и противников власти Адольфа Гитлера. На Нюрнбергском процессе гестапо было объявлено организацией, использовавшейся в преступных целях.
Говоря о коммуникативных практиках, по сути дела, мы имеем в виду некоторое речевое взаимодействие двух субъектов. В этом смысле это один из вариантов социального взаимодействия. Если вспомнить теорию Макса Вебера, то социальное взаимодействие — это всегда действия вокруг, рядом, в присутствии другого. Другой — это тот, кто нам неравен, но тот, кого мы считаем способным к действию, чувствованию, проявлению эмоций.
Существуют некоторые идеальные теории (или теории идеального коммуникативного действия), и одна из них принадлежит Юргену Хабермасу. Разбор ее должен осуществляться не только с точки зрения лингвистики, но и с точки зрения политической философии. Хабермас настаивал на том, что коммуникация — публичная она или приватная — всегда должна строиться по принципу диалога. Диалог — это ситуация, в которую вступают два свободных субъекта, признающих друг друга равными. Два агента, которые уверены в том, что они свободно вступают в коммуникацию и что они не будут воздействовать друг на друга силовыми методами или с помощью административного ресурса. Они вступают в коммуникацию, чтобы достичь какой-то цели, а не породить истину в процессе агрессивного спора. Они надеются не на компромисс в чистом виде, но на совместное содействие, сотворчество в производстве каких-то культурных и социальных норм. Хабермас настаивал на том, что такая коммуникация должна быть характерна для любой публичной и общественной деятельности. По сути, любую политику как проявление голосов граждан, как конструирование гражданского свободного общества или сообщества нужно составлять на основании диалога. Это поможет решить проблемы конфликта, противостояния, создаст предпосылки для формирования настоящего сообщества свободных граждан, объединяющихся абсолютно на добровольных основаниях в сообщества, которые взаимодействуют друг с другом по принципам, комфортным для всех участников.
Если бы эта прекрасная идеальная теория работала в действительности, в ней не существовало бы понятия hate speech. Поэтому в целом можно рассматривать подобные теории коммуникации как желание достичь консенсуса, как конструкцию, к которой имеет смысл стремиться. Hate speech— это понятие, которое на русский язык переводится двумя способами: либо «язык вражды», либо «риторика ненависти». Специфика этих переводов в том, что их произвели лингвисты. Например, «риторика вражды» — это термин именно лингвистический по своим основаниям, и лингвисты, занимающиеся этой проблематикой, ищут те риторические фигуры, тропы, элементы художественного языка или языка агрессии, которые превращают любое высказывание в hate speech. Когда мы говорим о переводе «язык вражды», мы вспоминаем о тех комментариях, которые оставляют современные специалисты в области медиакоммуникаций. В российском контексте очень часто звучат слова о том, что «язык вражды» — это те высказывания, которые основаны на религиозной или национальной нетерпимости и провоцируют как минимум неприязнь.
На мой взгляд, все эти определения недостаточны во многом потому, что они не согласуются с международным опытом взаимодействия с hate speech. Международный опыт, разумеется, различен: есть европейский тип реагирования на такое явление, есть американский, но все они основаны на очень важном явлении. Hate speech— это проявление дискриминации на вербальном или дискурсивном уровне, на уровне общения по отношению к какому-то человеку, которого мы считаем принадлежащим к группе, недостойной нашего качественного и равноправного отношения. В этом смысле hate speech— это вариант дискриминации любого миноритария, любой группы, которую мы называем меньшинством, того самого «другого», о котором говорил Вебер.
Проблема заключается в том, что до сих пор не существует ни качественной теории, объясняющей, что такое hate speech, ни легитимных способов регулировать проявления hate speechв реальности. Например, в Европе комитет министров сформировал некоторые предписания, которые предполагаются к использованию на уровне прецедентного права, правовой культуры. Эти предписания выглядят довольно «беззубыми» или слишком гуманными потому, что постоянно дополняются новыми группами «других», по отношению к которым возможно проявление hate speech. Если сначала это были национальные группы, мигранты, религиозные группы, то теперь туда включаются группы, формируемые по гендерному признаку, связанные с разнообразной социальной или даже возрастной принадлежностью. Например, эйджизм становится вполне явным и открытым проявлением hate speech. Получается, что если мы воспользуемся европейским опытом, то будем постоянно включены в круговорот судов и судопроизводств по принципам прецедента, которые никогда не закончатся. Это будет порочный круг.
В американской правовой культуре ситуация обстоит еще сложнее, потому что в Америке существует первая поправка, которая защищает свободу слова. Любые попытки регуляции, особенно жесткой, проявлений hate speechмогут вызывать критику со стороны тех, кто защищает первую поправку. Очень часто это в том числе журналисты или любые другие публичные люди, которые в постоянном режиме производят какие-то смыслы, разделяемые другими. Поэтому в Америке преимущественно занимаются не hate speech, а hate crime, то есть преступлениями на почве ненависти. Этим занимается ФБР, где существует специальное подразделение, где активно работают с жертвами, с пострадавшими. В данном случае речь о том, что очень сложно задержать человека, который производит высказывания, основанные на ненависти, имеющей основанием (источником) нетолерантность или нетерпимость. Зато можно преследовать человека, который совершает физическое насилие или реальное преступление, которое основано на той самой ненависти и той самой нетолерантности. Здесь существует серьезное судопроизводство, которое довольно успешно реализуется. Это опыт тоже не очень подходящий для российской системы координат, потому что здесь, во-первых, не настолько сильны голоса тех, кто защищает свободу слова, существует довольно много конфликтов этического свойства (например, в самом пространстве журналистики), а во-вторых, довольно сложно выстроить доказательную базу, которая приведет от идеи преступления к идее того, что оно совершено именно на почве ненависти, имеющей основания нетолерантности.
Во всем мире существует два ключевых подхода к тому, как можно защищать людей от проявления hate speech. Первый подход, минимально работающий и минимально успешный, связан с попытками регулировать общественный порядок, задать такие рамки коммуникации и публичного поведения, которые будут запрещать людям проявлять даже не оскорбительные интенции, а ненависть. Это очень плохо работает, потому что очень сложно доказать, что какое-то конкретное высказывание повлияло на колоссальное количество людей. То есть в данном случае об отдельном высказывании судить сложно, оно не так сильно влияет на публичный, политический характер всего происходящего. С другой стороны, есть попытки регулировать не все публичное пространство, а защищать определенное количество людей через защиту их от оскорблений, различных преступлений, которые унижают их честь и достоинство. Российский опыт согласуется с этой практикой, потому что в правовой культуре России существует запрет на оскорбление и унижение чести и достоинства.
Как мы видим, исследования hate speechждут своих специалистов. На мой взгляд, это должны быть специалисты двух уровней или двух типов. Первый тип — люди, которые будут создавать архив проявлений hate speech, которые будут их фиксировать и документировать. Второй тип исследователей — те, кто будет создавать пусть, может быть, и упрощенные схемы понимания этого феномена, но тем не менее позволят увидеть, каким образом возникает hate speech, как из конкретных скандалов, агрессий, нарушений приватного пространства другого человека возникает идея нетолерантности, и смогут, в свою очередь, переступить дисциплинарные ограничения, например, лингвистики и конфликтологии, увидеть картинку в целом.
Мой интерес к hate speechродился из социолингвистического проекта, который порядка трех лет назад начал Максим Кронгауз. Наша идея заключалась в том, чтобы собирать большие скандалы, которые происходят в социальных медиа. В первую очередь мы ориентировались, конечно, на русскоязычный Facebook, смотрели, как эти скандалы развиваются, каков их сценарий, кто в них участвует, как в них работают сообщества, какой язык они используют и так далее. Каждый скандал, который я наблюдала (а у меня собран порядочный архив из нескольких десятков подобных конфликтов), так или иначе приводил к ощущению, что там очевидным образом осуществляется риторика hate speech, там происходит оскорбление на почве выделения групп миноритариев, меньшинств «других», которых можно оскорблять, можно бить, можно уничтожать. И все это выходит далеко за пределы привычного, например, троллинга, моббинга или чего-то подобного.
Моя проблематика внутри hate speech, мой подход в этом исследовании базируется на двух основных методологических предпосылках. В первую очередь изучать hate speechможно только с помощью методологии, связанной с media studies, new media studiesили digital studies, то есть с исследованием медиа, новых медиа и цифровой среды. Я пытаюсь понять, каким образом коммуникация в Сети, ее типы и особенности влияют на то, как люди коммуницируют в реальных ситуациях, на то, как люди говорят. Есть ли какая-то связь между тем, как люди осознают интернет: как свободное пространство, где допустимо все, или как пространство, которое, наоборот, контролируется кем-то? Есть ли взаимосвязь между тем, как быстро они переходят к hate speech, и этим пониманием интернета?
Здесь, с одной стороны, есть такая уловка: можно воспользоваться существующими теориями и сказать, что на самом деле все это очень легко объяснимо. У прекрасного исследователя медиа Яна ван Дейка есть книга Network Society, где он говорит очень простую вещь: в Сети становится интенсивным все то, что существует офлайн. Соответственно, мы можем сделать вывод, что если российское общество, например, в большой степени агрессивно, или становится агрессивно, или теряет комфорт, оно становится еще более агрессивным, страшным и злобным в Сети. Но это слишком просто. Это слишком простое объяснение, которое можно использовать в качестве популярного высказывания, но оно не подходит для исследователя. Это во-первых. Во-вторых, не очень понятно, как можно сравнивать какое-нибудь бытовое столкновение, бытовую агрессию с тем, что происходит в социальных медиа.
Вторая очень важная предпосылка, которой я руководствуюсь, — это методологии или логики, которые выстраивает политическая философия. За время наблюдения за разными конфликтами я увидела, что в Сети они работают и реализуются по-разному. Есть какие-то конфликты, которые реализуются только в цифровой среде, только внутри социальных медиа. Это конфликты внутри профессиональных сообществ, реализующих свою деятельность онлайн. Есть конфликты, которые начинаются в совершенно другой среде, например в городе, в повседневности, и они активно обсуждаются в Сети. Соответственно, мы видим ситуацию, когда сталкиваются разные представления о публичности и приватности, когда люди транслируют из повседневного опыта офлайн в повседневный опыт онлайн свои идентификационные основания, то, во что они верят, что они представляют. Это очень интересно обсуждать потому, что использование норм и основ политической философии выводит нас на очень важные рассуждения о том, можно ли вообще, изучая hate speech, прийти к каким-то конкретным рекомендациям, которые помогут на практике политикам, юристам, политологам. Дело в том, что любые разговоры о том, что hate speechнадо ограничивать или что это явление патологично, его надо запрещать, приводят к такой практике запрета и юридической регуляции, которая инфантилизирует пользователя. Если объяснить людям, что одно можно, а другое нельзя, то они никогда не научатся сами контролировать процесс выбора того, что корректно и некорректно. Фактически это приведет к тому, что у нас будет один большой «господин Знание», который знает, как и что нужно делать, а все остальные будут играть по его правилам. Это не очень согласуется с логикой построения гражданского общества, которое в состоянии само выбирать, во что ему верить, а во что не верить. Второе, что очень важно: любая практика hate speechпозволяет людям наращивать потенциал сопротивления оскорблениям и патологическим явлениям, с которыми они встречаются. Если человек не будет знать, как ему защищаться от агрессивной социальной среды, он не сможет быть самостоятелен. Поэтому, обсуждая проблематику hate speech, нужно быть очень аккуратным не только в выборе методологии, но и в формулировании тех рецептов, которые могут быть использованы в реальной повседневной профессионально ориентированной жизни.
Как известно, бесплатный пармезан водится исключительно в мышеловке. Рядом с бесплатными грюйером, эмменталем, гаудой, бри и камамбером, а также продуктом непонятного характера из пальмового масла, кукурузного силоса и низкомолекулярного поливинилпирролидона под названием «Сырик вкусный». За всё приходится платить, и даже не всегда гривнами, тугриками или сингапурскими долларами. За дар прямохождения человек расплачивается тем, что подвержен болям в спине из-за постепенного износа конструкционных элементов позвоночника. В общем-то, полностью предотвратить эти проблемы невозможно, во многом это — элемент везения (или невезения, с какой стороны рассматривать), но правильный образ жизни позволяет отсрочить наступление неприятностей, а также переносить их легче, когда они всё-таки наступят.
Питание, конечно, тоже играет свою роль — чем ниже вес тела, тем меньше нагрузка на позвоночник, и он в силу этого обстоятельства изнашивается намного медленнее. Но эта роль не решающая. Главное — это максимально правильное положение спины круглые сутки: на работе, в машине во время езды или во сне. Если работодатель не поскупился и приобрёл ортопедическую офисную мебель, то честь ему и хвала. О машине и сне надо заботиться самому, не откладывая дела в долгий ящик. Например, посетить вот этот магазин матрасов (для чего не нужно даже вставать с ортопедического кресла — он находится в интернете).
Современный матрас — это сложная инженерная конструкция, которую рассчитывают и проектируют таким образом, чтобы он оказывал максимальную поддержку тем областям спины, которые в этом более всего нуждаются в момент, когда хозяин этой спины пребывает в горизонтальном положении. И магазин предлагает широкий выбор ортопедических матрасов на любой вкус и любую степень зажиточности. Чтобы вставать поутру бодрым и выспавшимся и как можно дольше не замечать наличия у себя спины.
Именно в этом вопросе Васильева объективно права. Но, видно, не до конца поняла, с кем связалась.
Глава Чечни Рамзан Кадыров обвинил главу минобрнауки России Ольгу Васильеву в навязывании обществу своего личного мнения о том, что ученики не должны носить хиджаб в школах.
«Вызывает удивление, что министр вместо того, чтобы поправить местных руководителей, своё „личное убеждение“ навязывает миллионам граждан. Мои три дочери учатся в школе, носят хиджаб, имеют отличные оценки. Ольга Васильева требует, чтобы они сняли платки? Девочки этого никогда не сделают», — написал Кадыров в «Инстаграме».
«Платок не атрибутика, а важная часть одежды мусульманки. Вызывает удивление, что министр ... свое „личное убеждение“ навязывает миллионам граждан», — добавил Кадыров. По мнению лидера Чечни, тема платков «подбрасывается», чтобы отвлечь внимание общества от реальных проблем школы — наркомании, пьянства, преступности, систематических посягательств преподавателей на половую неприкосновенность детей.
«Вот что должно беспокоить всех, кто воюет с хиджабами», — отметил Кадыров.
Российская власть и хиджабы
Днем ранее министр Васильева заявила, что учащиеся российских школ не должны подчеркивать свое вероисповедание атрибутами.
«Я не думаю, что истинно верующие люди атрибутикой стараются свое отношение к вере подчеркнуть. У нас светский характер образования», — сказала Васильева, комментируя запрет на ношение платков ученикам и учительницам школы в татарском селе Белозерье.
Министр напомнила, что несколько лет назад подобная ситуация была в Ставропольском крае. «Конституционный суд принял решение, что хиджаб не должен быть в местных школах», — заявила она.
Осенью 2012 года на Ставрополье: в некоторых районах края девочек-мусульманок перестали пускать в школу в хиджабах, что вызвало возмущение у мусульман.
Тогда в конфликт вмешался президент России Владимир Путин, заявивший, что в ношении хиджабов в школах нет ничего хорошего. По его словам, такой традиции в России, даже в мусульманских регионах, никогда не было.
Итогом конфликта стало введение во всех школах Ставропольского края обязательной формы одежды классического образца. Ученикам официально запретили носить головные уборы, в том числе хиджабы, и одежду с религиозной символикой. Летом 2013 года Верховный суд России признал законным запрет на ношение хиджабов в общеобразовательных школах региона. В 2015 году ВС утвердил запрет носить хиджабы в школах Мордовии (а разве мордвины не православные? — прим. steissd).
Различное оборудование в производственных помещениях нередко имеет большой вес. И это приводит в негодность полы, превращая их в некое подобие сельской просёлочной дороги, состоящей чуть более чем полностью из ям и колдобин. Но у инженеров есть решение этой проблемы.
Берутся металлические полосы, в которых прорезаются шлицы. Затем в эти шлицы запрессовываются поперечные полосы, с образованием ячеистой структуры. Получившаяся конструкция заключается в раму из стального профиля. В результате мы имеем на выходе пресснастил — относительно лёгкое и прочное покрытие полов в производственных помещениях и на складах, способное длительное время выдерживать значительные весовые нагрузки. Их показатели скручиваемости, прочности и устойчивости достаточно высоки, что делает подобную конструкцию распространенным покрытием полов производственных помещений во всех европейских государствах.
Недостатком металлического пола является его скользкость, это создаёт проблему в сфере техники безопасности. Но и тут существует оптимальное решение. Достаточно выпилить зубья на полосах, образующих пресснастил, как хождение по такой поверхности перестаёт быть опасным для производственного персонала. Можно спокойно ходить по такого рода поверхности, не боясь упасть и сломать себе ту или иную кость.
Чаще всего пресснастил изготовляется из обычной углеродистой стали, но возможны варианты алюминиевой конструкции (в случаях, когда вес самого покрытия играет важную роль) либо изделия из нержавеющей стали — когда работать приходится в условиях повышенной влажности, и тогда применение нержавейки обеспечивает достаточную долговечность покрытия. При строительстве производственных цехов или складов можно купить решетчатый настил в Пресснастил, компании, специализирующейся на производстве конструкций для подобных помещений. Помимо прессованных настилов возможно применение аналогичных решетчатых сварных конструкций, где поперечные полосы не запрессовываются в продольные, а привариваются к ним, что еще в большей степени увеличивает прочность изделия.
Для работы в условиях химически агрессивной среды можно использовать решетчатые настилы из полимерных материалов — венилэфирной, полиэфирной или феноловой искусственной смолы. Помимо химических производств, такие настилы можно использовать полов общественных помещений с интенсивной эксплуатацией, для мытья которых применяются сильные моющие средства, могущие быть разрушительными для металла.
Что нужно для успеха магазина, открытого в Интернете? Разумеется, ассортимент товаров, на которые есть достаточный спрос. Разумные цены — это тоже не последний фактор преуспевания. Вне всякого сомнения, абсолютно необходим качественный сервис: начиная от разъяснения свойств товаров для тех, кто чего-то не понял и заканчивая быстрой доставкой купленного по указанному покупателем адресу. Естественно, безопасная платёжная система, неуязвимая для хакеров — никто не хотел бы налететь на опорожнение своего счёта в банке или на карте после совершения покупки на каком-то сайте.
Всё это необходимо, но этого недостаточно. Что толку в том, что все эти качества присущи торговому сайту, но о его существовании никому не известно? Офлайновый магазин может привлекать покупателей яркой витриной, но в онлайновый приходят чаще всего по поисковой выдаче. Забьёт человек название товара, который он хочет купить, в Googleили в Яндекс и смотрит, что выдала поисковая машина. А по популярным товарам, которыми торгуют на большом количестве площадок, выдача может насчитывать тысячи позиций и располагаться на сотнях страниц.
Хорошо, если кто-то настроил поисковую машину так, что на страницу выводится по сотне позиций, но чаще всего никто этим не заморачивается и ограничивается десятком. И может получиться, что ссылка на ваш магазин окажется на тридцатой-сороковой странице поисковой выдачи, до которой, подобно птице до середины Днепра, мало кто станет добираться.
Это значит, что надо добиться хорошего расположения этой ссылки в поисковой выдаче. Во времена оны можно было заказать продвижение сайтаза копейки какому-нибудь школяру, который, не мудрствуя лукаво, просто распихивал ссылки по сайтам, блогам, форумам и дорвеям, достигая нужный результат. Но на том конце тоже сидят не дураки, и этот путь был перекрыт, более того, при неправильном распихивании ссылок можно нарваться на так называемый «Минусинск» — алгоритм, который понижает ранг сайта при явных признаках тупого нагона ссылочной массы.
Сейчас для продвижения сайта в поисковой выдаче надо изрядно над ним поработать. Наполнить интересными текстами (в том числе и для простого чтения, вне связи с продажами, чтобы побольше народу заходило туда и проводило там побольше времени — это улучшит так называемый поведенческий фактор), грамотно расставить метатеги, устранить ошибки в коде и выполнить целый ряд иных действий, которые сумеет правильно осуществить только профессионал. И только потом набирать ссылочную массу (причём, часть её появится сама собой, за счёт того, что посетители начнут ссылаться на сайт для иллюстрации каких-то собственных утверждений). Понятно, что такая услуга будет дороже работы школьника-любителя, но и отдача от неё станет не в пример более реальной. А специалистов нетрудно найти — по ссылке в этом материале.
Корпорация Amazonпродает «умные колонки» Amazon Echo, которые позволяют управлять домом с помощью голосовых команд. «Внутри» Echoнаходится виртуальный ассистент Alexa— он понимает сказанное и отвечает пользователю.
Чтобы вызвать Alexa, достаточно сказать «Алекса», а затем произнести команду. Среди прочего, виртуальный ассистент умеет по просьбе пользователя покупать необходимые вещи с доставкой на дом.
В начале января жительница Далласа (штат Техас) Меган Найтцел получила домой большой кукольный домик за 170 долларов и почти два килограмма печенья. Выяснилось, что заказ случайно сделала Брук, шестилетняя дочь Меган, — она просто попросила у Alexaкукольный домик и печенье, а ассистент решил, что это была команда на покупку.
После этого случая Найтцел включила в «умной колонке» защиту от детей — теперь для подтверждения заказа нужно ввести код.
Об истории с кукольным домиком рассказали в утреннем выпуске новостей на канале CW6в Сан-Диего (Калифорния). В конце сюжета ведущий Джим Пэттон заключил: «Мне нравится эта маленькая девочка, сказавшая: „Алекса заказала для меня кукольный домик“». И тем самым он чуть не заказал еще несколько кукольных домиков своим зрителям!
Во всяком случае, телеканал получил жалобы от других владельцев Amazon Echo, смотревших сюжет: они утверждали, что слова Пэттона сработали как команда для «умных колонок». Удалось ли хотя бы одному устройству купить кукольный домик, неизвестно.
• Amazon Echoдоступен только в США. Колонка умеет управлять другими устройствами (например, освещением или отоплением), ставить музыку, сообщать погоду и искать информацию в интернете. • Текущая версия Alexaне умеет различать голоса пользователей, поэтому любой человек, который находится достаточно близко от колонки, может давать команды наравне с хозяином. • Иногда Echoнеправильно понимает команды. В конце декабря появилось видео, на котором ребенок просит колонку спеть детскую песенку, а та начинает перечислять жанры порно (и кого тут надо дёргать за ухо, мелкого или Алексу? — прим. steissd).
Какие-то фуилы из Нижнего Тагиласобирают в Калифорнии подписи за выход из состава США. Из-за победы Трампа на выборах. Но сам факт этого сбора подписей свидетельствует о том, что собирающие их опасаются того, что Трампу удастся провести все свои преобразования, и избиратели будут этим довольны. То есть, он пойдёт на второй срок, а потом народ изберёт кого-то со схожей системой взглядов.
Если бы инициаторы референдума полагали, что Трамп не справится, смысла в выходе Калифорнии из состава США не было бы, через 4 года власть бы сменилась, причём лучшие шансы имели бы именно оппоненты нынешнего президента. Из-за 4 лет неудобств едва ли стоит делать столь резкие телодвижения. Трамп — не Гитлер, не Ким, не Асад и не Каддафи (он даже не Брежнев), для отправки его на пенсию нет необходимости в перевороте и гражданской войне либо военном поражении, ждать естественной смерти тоже незачем, достаточно проголосовать против раз в 4 года.
Правда, есть ещё одно объяснение подобному поведению: обычные глупость и инфантильность.
The ancient Romanians' life in the ancient Rome was not limited to class conflict, то есть жизнь древних румын (или как они там назывались в эпоху до Антонеску) в древнем же Риме не сводилась к классовой борьбе — плебеев против патрициев и рабов против владельцев — вопреки тому, что было написано в советском школьном учебнике...
Помимо обжорства и малоподвижности, есть и другие причины.
Американские эксперты рассказали о восьми самых удивительных причинах прибавки лишнего веса.
Все мы хорошо знаем о том, что неправильное питание вкупе с низкой физической активностью может привести к появлению лишнего веса и даже развитию ожирения. Однако это далеко не единственные факторы изменения объема талии. Эксперты сайта Care2.comповедали о восьми других причинах, заставляющих нас прибавлять в весе, которые куда менее известны людям.
Поздний отход ко сну.Исследователи из Калифорнийского университета в Беркли выяснили, что молодые люди, у которых вошло в привычку поздно ложиться спать в рабочие дни недели, с течением времени значительно сильнее поправляются по сравнению с теми, кто ложится спать вовремя. Оказалось, что уменьшить объем талии в их случае не помогают даже физические нагрузки и общая продолжительность сна.
Пищевые добавки.Специфические пищевые добавки из категории эмульгаторов, которые обеспечивают некоторым продуктам питания характерную кремовую текстуру, тоже могут приводить к лишнему весу и ожирению, как показало исследование, опубликованное журналом Nature. Ученые выяснили это после наблюдений за воздействием эмульгатора карбоксиметилцеллюлозы, который обычно содержится в мороженом, желатиновых десертах, твороге и некоторых других продуктах.
Любимые кулинарные телепрограммы.Если вы не можете оторваться от просмотра специальных кулинарных телепрограмм или телеканалов, то вам грозит лишний вес и ожирение, как показало исследование, опубликованное журналом Appetite. Ученые установили, что зрители этих программ чаще имеют повышенный индекс массы тела.
Косметичка.По данным статистики, обычная женщина ежедневно использует 12 косметических продуктов, которые содержат 168 разных ингредиентов. Некоторые из них негативно воздействуют на наш организм. К примеры, трифенилфосфат, который содержится в некоторых лаках для ногтей, может нарушать работу эндокринной системы и приводить к ожирению.
Наши тарелки.Большие по размеру тарелки заставляет людей накладывать туда большие порции, что было доказано неоднократно. Из-за особенностей восприятия обычная порция на белой тарелке кажется маленькой, и мы накладываем побольше.
Критика.Чем чаще близкие люди критикуют наше питание и фигуру, тем это хуже, как установили исследователи. К примеру, женщины, которые получали от любимых людей негативные комментарии по поводу своей фигуры и питания, поправлялись в течение следующих пяти месяцев на 2 кг сильнее, чем те, кого не критиковали.
Просмотр телевизора.Чем больше времени человек тратит на просмотр телевизора, тем выше риск переедания. Это неоднократно было доказано учеными. Кроме того, во время этих просмотров мы отвлекаемся и просто не чувствуем, когда насыщаемся, а потому съедаем больше нужного.
Продукты в открытом доступе.Исследователи доказали, что если разного рода печенья, пирожные, конфеты и другие не слишком полезные для талии продукты лежат прямо у нас на виду, то мы употребляем их чаще, чем в том случае, если они спрятаны в каких-нибудь шкафах.
Образ СССР, сложившийся в массовом сознании россиян, противоречив. Для одних это тоталитарное государство, заставлявшее своих граждан страдать и жить в нищете. Для других Советский Союз — «потерянный рай», общество равенства и изобилия. Причем такого мнения придерживаются многие представители старшего поколения, успевшие пожить во времена «развитого социализма».
«Лента.ру» попыталась разобраться, почему наши соотечественники и современники склонны романтизировать советскую повседневность.
Светлое прошлое
«В СССР было все! Мы жили в лучшей в мире стране, нас уважали другие государства, и мы питались только высококачественными продуктами — не то, что сейчас. А советская бытовая техника была самая надежная!» — такие тирады нередко можно встретить в интернете. Чаще всего их авторы родились после развала Советского Союза либо успели провести в нем максимум первые лет 10 своей жизни.
Райской жизни в СССР посвящены многочисленные паблики во «ВКонтакте». В них публикуются советские пропагандистские плакаты, фотографии радостных пролетариев, актеров и ученых. Причем идеализируется не только фасад «развитого социализма», но и его оборотная сторона. Люди радуются тому, что советские дети не носили подгузники (зато все были здоровые и крепкие!). Что кожаную куртку могли сшить из пары десятков боксерских перчаток, поскольку кожаные изделия были большим дефицитом. Что диаметр советских папирос составлял 7.62 миллиметра, и это якобы позволяло быстро перестроить их производство под изготовление патронов для фронта… Все это у постсоветских подписчиков таких пабликов вызывает умиление и гордость за «преданную» страну.
И они не одиноки в своем обожании СССР. Старшее поколение зачастую тоже склонно идеализировать советскую жизнь. Социолог Андрей Возьмитель в интервью «Ленте.ру» так описывает свои впечатления о советской действительности:
— Раньше был обоснованный патернализм, народ мог рассчитывать на все. Говорят, что у нас были перебои со снабжением продуктами питания, но я, во-первых, скажу, что перебои эти были во многом искусственными, а во-вторых, были общественные организации (комсомол, партия, профсоюзы). Я ездил по другим регионам в то время, и ситуация была примерно одинаковая. Продукты распределялись через эти общественные организации. Несмотря на дефицит в магазинах, холодильники были полны, в том числе и икрой, и другими деликатесами. Все было. Я тоже стоял в очередях, но получал высококачественную продукцию. Сейчас хают советские продукты, а это неверно. Дай бог, чтобы современные продукты производились по тем высоким стандартам. Это были вкуснейшие, качественные продукты, их ели с удовольствием.
Возьмитель рассказывает, какие замечательные в СССР были рестораны, где каждый труженик мог поесть в обеденный перерыв; какими высококультурными были граждане — и в том заслуга домов культуры; даже о том, как советские люди возили в Чехословакию… миногу! Зачем? Помогали братской стране справиться с дефицитом.
Можно понять такие речи пожилого человека, всю жизнь прожившего в неплохой квартире на Кутузовском проспекте, действительно качественно питавшегося и прекрасно проводившего время (к тому же он был молод и полон сил). Но со слезами на глазах СССР вспоминают и те, кто зачастую не мог достать не только дефицит, но и товары первой необходимости.
Дневники Дедкова
Большую часть своей жизни костромской писатель Игорь Дедков вел дневник. С 1950-х годов он записывал то, как ухудшается ситуация с доступностью продуктов и других потребительских товаров в своем городе. В 1992-м он свел свои записи в книгу, однако не успел ее опубликовать, умер в 1994 году. Его зарисовки советской жизни позволяют увидеть социалистический быт глазами очевидца.
1976 год. Мяса в городе нет, его продают по талонам, которые раздают в домуправлениях. Трудовые коллективы получают по 1 килограмму на работника, однако в магазинах отказываются его нарубать — одному из сотрудников просто дают тушу и говорят: «Рубите сами!» Некоторые отказываются, другие соглашаются.
1977 год. Канун Дня Октябрьской социалистической революции. В магазинах нет туалетного мыла и конфет. Мяса, колбасы и сала нет давно — никто и не удивляется. Можно купить на рынке, но втридорога. Кофе нет, есть кофейный напиток из ячменя. Пить можно, но эффекта никакого. В конторах собирают с каждого по 7-8 рублей на празднование Революции. Сам видел, как в отделе комплектования областной библиотеки среди стоп новых книг на полу лежали грудами куры и стоял густой запах. Все ходили и посмеивались. Такая пора: все ходят и посмеиваются... На областном собрании физкультурного актива говорят, что местные штангисты не могут поддерживать должный режим питания, а значит, и хороших результатов от них ждать не стоит.
1978 год. В городе нет масла. Из центра приходят бесконечные разнарядки, по которым сотрудников различных учреждений отправляют работать в совхозы и колхозы. В Кострому свозят азербайджанцев-мелиораторов, для них спешно строят новый 60-квартирный дом. Те просят предоставить им «барашков» и удивляются, что в городе нет мяса. Один из грузин, разговорившись с Аней, сказал: «У вас здесь нет достоинства. У вас нет того и другого, а вы делаете вид, что так и должно быть, что все в порядке. У вас нет достоинства», — повторил он и, уходя, сказал: «Подумайте об этом». В Москву перед Новым годом приезжают люди из всех окрестных городов за продуктами, но и в столице ощущаются перебои со снабжением. На новой станции метро «Свиблово» есть изображения городов Золотого кольца. Москвичи шутят, что это города, которые кормятся от столицы.
1979 год. Каждая сотрудница костромской библиотеки в этом году успела по крайней мере 30 раз съездить на сельхозработы — раньше такого не было. Люди удивляются, и никто не знает, когда эти поездки закончатся.
1980 год. Пучок редиски стоит на базаре 50 копеек, а яблоки — четыре рубля. Селедки нет, в окрестных поселках нет спичек, масла, крахмала и почти исчез кефир. Зато всегда есть водка.
1981 год. На встрече творческой интеллигенции с городскими властями женщина задала вопрос: доколе в Костроме будет продаваться молоко с пониженной жирностью? Ей ответили, что всегда. Исключения делаются лишь для больших городов.
1982 год. В Москве продают ковры. У магазина стоял грузовик, на котором стоял мужчина, выкрикивая номера, стоящих в очереди. Можно было бы подумать, что это революция или митинг. Столько страсти и благородного энтузиазма в том мужчине на грузовике!
Хлеб или зрелища
Вот так жил провинциальный город при «развитом социализме». Материальные блага подобным городам доставались в последнюю очередь (а чаще и вовсе не доставались).
Противоречия в системе снабжения возникали из-за двойственной позиции советской власти: с одной стороны, она призывала бороться с мещанством и «вещизмом», с другой, говорила о необходимости обеспечения граждан всем необходимым.
В брежневские времена эти противоречия особенно обострились. Пропаганда продолжала твердить о «светлом будущем», но даже партийные лидеры в него уже не верили. Промышленность и импорт развивались, цены на нефть росли, однако плановая система хозяйства не позволяла удовлетворять растущий спрос населения. В результате самое насущное гражданам приходилось «доставать», стоя в огромных очередях и прибегая к всевозможным ухищрениям.
Улучшить положение была призвана система продовольственных заказов, введенная в конце 1960-х годов, когда предприятия перевели на хозрасчет. Их руководители столкнулись с проблемой нехватки рабочей силы — а как еще привлекать кадры, не поощряя их? Вот и поощряли продзаказами. Горизонтальные связи между предприятиями, колхозами, магазинами и овощебазами позволяли снабжать сотрудников дефицитом (впрочем, его не всегда хватало на всех, что порождало так называемый дефицит второго уровня, борьбу за заказы среди работников одного предприятия).
Казалось бы, такая система должна была восприниматься гражданами как крайне унизительная. Однако исследование, проведенное антропологом Анной Кушковой, свидетельствует, что заказы рассматривались не как подачка, а как привилегия, да и то, как их получали, в воспоминаниях очевидцев не выглядит как нечто позорное. Они говорят, что система была для них удобна, а очереди воспринимают как нечто само собой разумеющееся, как и дефицит сам по себе. Вот что говорит один из информантов Кушковой:
«Власть заботилась о своих трудящихся, чтоб их хоть как-то поощрить, ну, действительно, чтоб не бегать за баночкой горошка (...). Майонез, горошек — это все было в дефиците, (…) к каждому магазину кто-то был прикреплен. Ну, вот этот институт, вот этот завод и так далее. (...) Все-таки тогда более гуманное было отношение к людям, чем сегодня».
В глазах этого человека государство не только ничего не забирало у него, но наоборот, думало о его благосостоянии. Другие участники исследования говорят, что для них, представителей поколения, пережившего войну или взрослевшего в послевоенные годы, дефицит был чем-то само собой разумеющимся.
Получение заказов вызывало у них исключительно положительные эмоции. Даже когда на всех товаров не хватало и их приходилось разыгрывать между сотрудниками. Да и вообще, по признанию одного из информантов, «люди этим жили, это был азарт, они с таким наслаждением несли эти наборы домой — то есть как добытчики». Таким образом, эта практика удовлетворяла запрос, сформированный еще в Древнем Риме: хлеба и зрелищ, хотя хлеб доставался не всегда.
Искренность и непосредственность
Видимо, именно эти заказы с дефицитом прежде всего вспоминаются представителям старшего поколения, ностальгирующим по «советскому изобилию». Именно они позволяют им говорить, что в те времена государство «заботилось о людях».
Заказы с дефицитом к тому же были абсолютно деполитизированы. Как вспоминает один из участников исследования Кушковой, эту систему никому не приходило в голову сопоставлять с «процветающей плановой экономикой развитого социализма». А если и сопоставляли, то это никогда не касалось того конкретного заказа, который достался вчера. То же самое верно и для других практик советской повседневности, оставшихся в памяти людей с тех времен: пошив курток из боксерских перчаток, «здоровое» детство без подгузников...
Как пишет в своей книге «Это было навсегда, пока не кончилось» антрополог Алексей Юрчак, «значительное число советских граждан в доперестроечные годы воспринимало многие реалии повседневной социалистической жизни (образование, работу, дружбу, круг знакомых, второстепенность материальных благ, заботу о будущем и других людях, бескорыстие, равенство) как важные и реальные ценности советской жизни».
Юрчак отмечает, что сейчас бывшие граждане СССР тоскуют не по государственной системе, не по идеологическим ритуалам, а именно по этим важным смыслам человеческого существования. Он приводит слова одного философа, который говорил ему, что негативные стороны той действительности были связаны с «реальностью человеческого счастья (…), уюта и благополучия той жизни, в которой наряду со страхом были радушие, успехи и порядок, обустройство общего пространства».
Антрополог также цитирует одного ленинградского художника, который «неожиданно ощутил, что вместе с тем политическим строем из его жизни исчезло и что-то иное, более личное, чистое, исполненное надежды, „пафоса искренности и непосредственности“».
С другой стороны, люди, ностальгирующие по таким простым вещам, давно уже забыли, что представляла собой коммунистическая идеология. Это и неудивительно, поскольку повседневность была параллельна государственной пропаганде. Плакаты и фотографии, с которых на зрителя глядят крепкие рабочие, улыбающиеся доярки и румяные дети, сейчас служат лишь деидеологизированными артефактами того времени, подтверждением того, что оно было и в нем вроде бы все было хорошо.
Генные инженеры вернули помидорам вкус, которого его лишили селекционеры. По наводке Надежды Поповой.
Генетики и химики из Китая и США экспериментально подтвердили распространенное мнение о том, что современные селекционные сорта томатов по вкусу и аромату существенно уступают старым культиварам и даже их диким предкам. В статье, опубликованной в Science, ученые не только установили генетические изменения, которые сопровождали эту деградацию, но и предложили несколько точечных вмешательств, которые могли бы вернуть помидорам их былую ароматность.
В последние несколько лет, благодаря сильному удешевлению технологии чтения ДНК, ученым впервые удалось начать по-настоящему разбираться с последствиями традиционной селекции в агрокультуре. Селекция это слепой процесс по самой своей природе: селекционеры вносят случайные изменения в ДНК исходных сортов, а затем отбирают лучшие (по каким-то заранее выбранным критериям) образцы для последующего разведения. Какие при этом происходят фоновые изменения в культиварах — как на уровне генома, так и на уровне фенотипа — селекционеры почти никогда не знают. Чтобы это установить, требуется проводить отдельное исследование, которое подразумевает секвенирование больших объемов ДНК и вообще выходит за рамки селекционного подхода. Проводить такие исследования стало возможным только недавно.
Например, работа генетиков из США и Испании, опубликованная в 2012 году, показала, что в случае селекции по удобным для производителей критериям возможна одновременная деградация вкуса продукта, на которую селекционер может даже не обратить внимание. Речь идет о такой особенности современных культурных томатов как равномерное поспевание. Плоды современных сортов на каждой стадии созревания обычно имеют однородный цвет, — в отличие от диких предков томатов, которые спеют от кончика к черешку и даже могут начать растрескиваться еще до того, как полностью покраснеют. Для производителя это очень неудобно, поэтому равномерно поспевающие сорта существенно популярнее предковой формы.
Однако такой вроде бы хороший селекционный признак, как оказалось, одновременно несет с собой существенное снижение вкусовых качеств продукта. В обсуждаемой работе 2012 года ученые впервые установили, что равномерное поспевание томатов связано с точечной мутацией, выключающей один конкретный ген – GLK2, он стимулирует развитие хлоропластов в незрелых плодах многих растений. В селекционных томатах этот ген был выключен случайной мутацией, в результате чего они приобрели симпатичную равномерную окраску без зеленых пятен у черенка. Однако снижение количества хлоропластов одновременно существенно сказалось на количестве вырабатываемых в плодах питательных веществ. В результате такие сорта стали более водянистыми и безвкусными, чем их предки.
Новая статья ученых из США и Китая продолжает линию исследований, заданную работой 2012 года, однако выводит ее на совершенно иной масштаб. В данном случае ученые исследовали не просто последствия мутаций одного конкретного гена, а провели массовый анализ большинства современных и многих старых традиционных сортов томатов по десяткам различных параметров. Ученые секвенировали 328 сортов томатов и их диких предков, провели их химический анализ, а треть исследованных сортов была дополнительно изучена в экспериментах с добровольцами.
Исследование началось с определения набора химических соединений, чье наличие имеет первостепенное значение для вкуса томатов. Для этого ученые попросили участников эксперимента оценить по органолептическим качествам сотню разных сортов и проанализировали корреляцию полученного балла с концентрацией в плодах летучих и нелетучих веществ (она определялась на хроматографе). В итоге удалось получить набор из 27 соединений, которые наиболее важны для вкуса помидоров (состав этого списка был определен в эксперименте, но его длина, конечно, чисто субъективна). Далее концентрация всех 27 веществ в каждом исследуемом сорте использовалась как ключевой признак для поиска генетических полиморфизмов: ученые искали такие генетические особенности, которые были бы связаны с повышенной концентрацией любого из этих веществ. Полученные данные представлены в виде т. н. манхеттенских графиков, на которых влияние отдельных участков генома на вкус помидоров представлено в виде «небоскребов» — чем они выше, тем более значима зависимость между конкретным геном и признаком.
Манхеттенский график по содержанию всего сухого вещества в плодах (оранжевый). Видны два гена, которые влияют на этот признак в наибольшей степени - Lin5и SSC11.1. Внизу видно сильное падение разнообразия в локусах этих генов (синий график падает по сравнению с желтым и зеленым), которое отражает выметание отбором.
Из полученного набора данных пока сложно сделать все возможные релевантные выводы. Этим, очевидно будут заниматься не только авторы работы, но и другие ученые. Однако сами авторы обсуждают три отдельные истории, отражающие то, каким образом селекция повлияла на вкус современных томатов.
Во-первых, ученые обнаружили довольно сильную отрицательную корреляцию между размером плодов и концентрацией в них сахаров (глюкозы и фруктозы), а также вообще любых растворимых веществ. Как оказалось, насыщенность вкуса помидоров оказалась тесно связана с, как минимум, двумя генами (помимо уже упоминавшегося GLK2), — это гены Lin5и SSC11.1. Предковые формы этих генов, представленные в диком типе и старых «семейных» сортах приводят к росту более мелких, но при этом более насыщенных органическими веществами плодов. Интересно, что закрепление в современных сортах альтернативных форм этих генов, — тех, которые приводят к формированию более водянистых помидоров, — произошло явно не случайно. Об этом говорит анализ генетического окружения генов Lin5и SSC11, где видны следы т. н. селективного выметания, т. е. направленного отбора на сохранение только нынешних вариантов. Очевидно, такая картина объясняется тем, что селекционеры в течение многих поколений старались вывести сорта с как можно более крупными плодами, что и привело к закреплению «водянистых» вариантов генов Lin5и SSC11.
Во-вторых, ученые обнаружили, что слабый аромат соврменных помидоров тесно связан с повышенной активностью определенного белка, которая по какой-то причине закрепилась в современных сортах. Речь идет о белке E8, который участвует в регуляции выработки «гормона созревания» этилена. В сортах, где он активен — а это подавляющие большинство современных сортов — в значительных концентрациях вырабатываются пахучие вещества с неприятным для потребителей запахом (метилсалицилат и гвайякол — вещества с «медицинским» запахом, их концентрация в современных сортах увеличена впятеро). В то же время вещества, которые ассоциируютcя у людей с ароматными помидорами в таких сортах содержатся в меньшей концентрации. К счастью, решается эта проблема довольно просто — подавлением синтеза белка E8, например, с помощью РНК-интерференции. Таким образом, новая работа указывает прямой путь к созданию более ароматных ГМО-томатов.
В-третьих, авторы статьи показали, что субъективный выбор селекционерами удобных критериев отбора может приводить к незаметному изменению привычного запаха овощей и фруктов. Известно, что значительную роль в аромате помидоров играют продукты окисления пигментов каротиноидов (тех самых, что делают морковку оранжевой, а помидоры и клюкву красными). Причем количество вырабатываемых пахучих веществ непосредственно связано с количеством пигмента: чем больше исходного вещества, тем больше летучих продуктов реакции. Однако разные пахучие вещества образуются из разных каротиноидов, и далеко не все из пигментов существуют в плодах в таких концентрациях, чтобы быть заметными на глаз. В результате может возникнуть такая ситуация, когда отбор на количество видимого пигмента без учета тех, что не видны, приводит к сильному изменению аромата плода — ведь для аромата достаточно даже ничтожных количеств летучих веществ, прекурсоры которых вовсе не видны на глаз.
Как показал анализ ученых, именно такая ситуация сложилась с пахучими веществами геранилацетоном и 6-метил-5-гептен-2-оном (или MHO). Первое из них синтезируется из минорных каротиноидов, таких как фитоен, а второе проиводится непосредственно из ликопена — главного красного пигмента помидоров. В результате селекции у современных сортов концентрация первого вещества оказалась сильно снижена по сравнению с предковыми сортами, а концентрация второго повысилась. Поскольку изменения происходили плавно и их сложно было фиксировать без специального анализа, аромат современных помидоров стал жертвой тяги селекционеров к ярким красным плодам.
Хорошие новости, по словам ученых, заключаются в том, что большинство негативных изменений в аромате и вкусе плодов легко поправимы, поскольку не требуют резкого сокращения урожайности. Летучие вещества содержатся в плодах в следовых количествах, так что усиление их выработки не потребует от растения значительных затрат. Его можно добиться точечным введением в геном «ароматных» вариантов генов, которые были обнаружены в настоящей работе. Это, потенциально, позволит сделать помидоры гораздо вкуснее всех ныне существующих сортов — как старых, так и новых.
Следует отметить, что аромат и вкус помидоров определяется далеко не только природой сорта и генетическими особенностями. Он еще и сильно зависит от условий транспортировки. Так, недавно ученые показали, что хранение томатов в холодильнике необратимо портит их вкус. Оказалось, что понижение температуры останавливает процессы созревания, связанные с выработкой этилена, что приводит к значительному снижению ароматности продуктов.
steissd).
